Невероятные приключения аргентинца в Питере

Музыкант Гонсало (Заль) Хуглар из первых. Он живёт в Питере семь лет, из них постоянно пять — целая рабочая пятилетка. Но причины, по которым Заль здесь, не только в симпатиях к СССР и большевизму. Гонсало экспериментирует с культурой, записывает альбомы, даёт концерты, заводит друзей. Заль с друзьями встретились в конце марта, чтобы отрепетировать перфоманс про роботов и не только, который потом так и не показали. Зато разрешили на себя посмотреть и кое-что на память записать. Получились короткие истории, смонтированные по принципу коллажа. В них одиночество, революция, свобода, коты и музыка. Ну, и обаяние Латинской Америки.

Это альбом «Pelicula de Otoño» («Осенний фильм»), который Заль опубликовал на Spotify. Заль говорит, что фильма и не предполагалось, более того, он будет против, если кто-нибудь захочет его снять. «Бесприютность» саундтрека не перст судьбы, а концепция. В композициях, большая часть из которых записана 15 лет назад, когда Гонсало было 26, музыкант исследует тему одиночества.

— Одиночество интересует вас применительно к себе или как явление?

— И то, и другое. Когда я начал делать записи, я был погружён в это состояние. Но теперь, когда всё это структурировал и обработал, получился взгляд с дистанции.

В записи всегда звучит только один инструмент. Все треки записаны одним музыкантом — Залем. Альбом посвящён Сиду Барретту из группы «Пинк флойд», человеку с печальной судьбой, который не получил признания и полностью не раскрылся как гитарист. Тем не менее, Гонсало очень интересны эксперименты Барретта с гитарой. На «Pelicula de Otoño» гитара настроена альтернативно (alternarive turing). Заль думает, что музыкантам, которые послушают запись, будет интересно об этом узнать.

— Если какой-то режиссёр всё-таки попросит разрешения снять кино с этой музыкой?

— Я предложу сделать другой фильм: для саундтрека, который никогда не будет записан.

— Кто мог бы стать режиссёром такого фильма?

— Может быть, режиссёр, который никогда не родится?

Репетиция прошла в Kalibmba lab, где делают калимбы и другие музыкальные инструменты. За старшего здесь Дмитрий Петрушков, один из ближайших друзей Заля — в первое время в Петербурге Гонсало жил у Димы. А теперь они вместе решили подготовить концептуальное шоу, исследующее ретро-футуризм.

— Что для вас ретро-футуризм, Заль?

— Ретро-футуризм — это и ностальгия по былой мечте, и её воскрешение. Конфликт двух эпох. Будущее, о котором мечтала поэзия прошлого, которая трагическим образом исчезает, побеждённая конкретной действительностью.

— А что в этой действительности?

— В ней то, что мечтатели-предшественники не смогли даже предугадать. Оно занимает центральное место в нашем человеческом кризисе, в отдельные моменты протягивая руку робототехнике, а иногда — косвенно пересекаясь с человеческой мечтой о шаге вперед: ко взаимодополняемости человека и андроида. В постепенном растворении этой границы, возможно, обнаружится ключ, способный вернуть нам метафору, которую мы потеряли.

Перфоманс-операцию по возвращению метафоры планировали строить на импровизации и украсить ей концерт Заля в баре «Медоварус» 23 марта. Но одна из участниц не смогла прийти — тоже импровизация своего рода. Поэтому просто играли джаз. А ретро-футуризм, обещает Заль, ещё ретро-будет. В скором ретро-будущем.

— Диана, как вы познакомились с Залем?

— Это произошло в «Фестивальной бане». Я первый раз его увидела там. Баня — это место людей, с которыми находишь общий язык. Там отсутствуют маски, ты чист как есть. Это всё-таки баня. А слово «фестивальная» значит, что там проходят мастер-классы, играет музыка. Для меня было удивительно увидеть там аргентинца, так как я сама только что вернулась из Аргентины, я путешествовала там на велосипеде целый месяц. А потом Аргентина догнала меня здесь.

— А как вы оказались в Латинской Америке?

- Приехала, имея деньги только на билет. Попала на один фестиваль, где люди учатся жить во взаимодействии с природой, с окружающей и средой и в очень тесном контакте социальном. А потом на последние деньги я купила велосипед и отправилась с друзьями, с которыми там познакомилась – друг из Бельгии, из Уругвая парень, и ещё с нами собака. Как трое в лодке не считая собаки… Для каждого человека важно пройти этап, когда ты открываешься миру, позволяешь ему давать тебе то, что у него есть. Тогда действительно приходит то, что тебе важно. Потом уже, конечно, хочется делать, старше становишься, конкретики хочется. А до этого хочется побыть, как говорят, в потоке, отдаться миру. Я вот отдалась, и это довело меня до Аргентины.

Об этом Заль рассказал в интервью «Бумаге» годичной давности. Захотелось уточнить, за что аргентинец любит версию гимна, которую даже многие русские сегодня не слышали.

— Нравится музыка, слова, которые рождают в сознании определённые идеи. В Латинской Америке возникла революционная этика как раз на базе идей лидеров революционного движения в России 1917 года. И до сих пор она существует. Сейчас даже те, кто за мирную революцию, ненасильственную, исповедуют те же идеи. Например, режим Сальвадора Альенде в Чили, который был за революцию без оружия. То есть за то, чтобы установить в Латинской Америке коммунизм, но демократическим путём. Сейчас тексты Ленина, Маркса и Троцкого у нас издаются, и ими вдохновляются многие латиноамериканские интеллектуалы.

На вопрос, что означает татуировка, Гонсало, поднаторевший в русском языке, ответил без переводчика:
— Я очень люблю котэ. Мне нравится, как котэ учит нас другому виду отношений между людьми.

— Какому?

— Когда мы менее зависимы друг от друга.

В конце Гонсало попросил назвать имена музыкантов, благодаря которым концерт 23 марта всё-таки состоялся, пусть и без перфоманса: Виталий Расин – труба, фортепиано, Павел Михеев – барабаны, Павел Чижик – вибрафон.

За помощь в организации интервью и преодолении языкового барьера большое спасибо переводчице Марии Ловин-Лович.

Читайте на «Скамейке» интервью с петербурженкой, побывавшей под арестом в Китае, и с уличным художником и бардом Нелсоном.