Воспитатели-педофилы, громкий судебный процесс, жизнь после интерната

Яше 30 лет. Живет он в Петербурге в своей квартире на окраине города. Работает официантом, а еще моет окна в зданиях городских судов. Наблюдает, как вершится правосудие за стеклом. Такая вот ирония судьбы: однажды ему самому доводилось быть в роли свидетеля и потерпевшего в одном из громких судебных процессов о педофилии.

На заседание Яшу вызывали всего лишь раз. До приговора не дожил один из подсудимых — заслуженный учитель России Станислав Виноградов, бывший директор 565-й школы. По делу он проходил вместе со старшим воспитателем и экс-заместителем директора детдома № 10 Михаилом Елиным, сотрудником социальной гостиницы для сирот «Мечта» Кириллом Покалюком, а также двумя выпускниками детдома Андрея Соловьева и Павла Прикащикова.

По версии следствия, обвиняемые систематически принуждали детей-сирот к действиям сексуального характера целых пятнадцать лет. Есть подтвержденные факты как минимум о 23-ех случаях сексуального насилия. Большинство из них не признавали вину, заявляли о «провокации» и писали жалобы на следователей. Недавно сторонники невиновности Станислава Виноградова, того самого заслуженного учителя, выступили с инициативой назвать школу его именем.

Обществу не хочется верить в то, что самые незащищенные, дети-сироты, могут быть объектами насилия. И уж тем более не в таком культурном городе, как Петербург. Так бы все и продолжали покрывать друг друга, воспитательницы — молчать, а запуганные дети — безропотно «идти на заклание», если бы не один мальчик по имени Яша Яблочник. Однажды он рассказал свою историю на одной из интернет-платформ. Это был своего рода крик души.

После этого студентка Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Екатерина Соболевская сняла о молодом человеке документальный фильм на основе реальных событий. О том, как парня насиловали в детдоме, «запугивали психушкой».

В 2017 году в детский дом нагрянули с проверками, что стало отправной точкой расследования. Тогда же Следственный комитет России арестовал первого подозреваемого. Им оказался бывший воспитатель Валентин Михайлов, и с тех самых пор в адрес Якова не прекращаются угрозы от бывших сотрудников и воспитанников детдома. Судебные заседания продолжаются по сей день. За это время Яше пришлось бежать из страны, снова вернуться в Россию, искать силы, чтобы жить, простить предательство самого близкого человека и бороться с раком.

Биологическая мать оставила меня в роддоме. Женщина, которая там работала медсестрой, усыновила меня, но через год ее разбил инсульт. Это моя мама Таня. Потом на два года меня забрала к себе сестра Тани, Надежда, в Архангельск, а потом я жил пять лет с другой сестрой Тани, Любой, в городе Гусь-Хрустальный и называл ее мамой.

В 1998 году я попал Петербург в приют «Федор», в котором находился три месяца. Далее меня перевели в дошкольный детский дом номер 53, в котором я жил год. После я попал в 69-й детдом, в котором находился 2 года, собственно, где и столкнулся впервые с карательной психиатрией. Тогда мобильников не было. Давали звонить по городскому телефону раз в неделю маме, а если плохо ведёшь себя — и вообще не давали звонить, а начинал плакать — в психушку. Это 1999 год.

В 2001 я попадаю в 10-й детдом. А в 17 лет я нахожу своих настоящих родителей. Сначала маму, а через два года и папу. В настоящее время я только со старшей сестрой общаюсь, с Наташей. Остальные кровные родственники чужие для меня. Моя семья — это мама Таня и мама Люба, которые ушли из жизни. Это их сыновья и дочери. Вот это моя семья — тетя Лида, тетя Надя. Несмотря на то, что мамы мои, которые меня растили, приезжали ко мне в детдом, не забывали меня, уже умерли, остались их сестры. Мы в очень теплых отношениях. К примеру, этим летом я ездил в село Порог, там родительский дом в Архангельская области, в Северодвинск на Белое море. Меня очень тепло приняли. И вот эта любовь неизмерима ничем. А по крови люди не родные. А по духу очень родные и любимые.

Я в этом насилии жил, и не так больно было писать об этом, как больно вспоминать это. Гораздо страшнее была дедовщина — это когда старшие били младших. Это когда эксплуатировали детский труд. Заставляли делать по субботам генеральную уборку и перестановку в группе, в которой ты жил. Это сейчас век цифровых технологий, и дети знают свои права. Знают конвенцию о правах ребенка, в конце концов, есть интернет, мобильник, а тогда этого не было ничего. Я помню мой первый мобильник кнопочный. Мне мама родная его подарила в 2007 году. Я был одним из немногих, кто носил тогда телефон, так в этот же день его украли. Не было видеокамер: это сейчас все на виду, в камерах, у детей телефоны с камерами, и, казалось бы, насилия нет, есть в каждом телефоне диктофон. А я говорю о временах, когда этого не было ничего — 2001-2008гг. я провел в 10-м детдоме (сейчас центр семейного воспитания №8).

Страшнее всего это, наверное, была психушка. 2 раза в год туда клали. И как раз на каникулы летние, зимние, там закалывали аминазином, димедролом, били так же, еду отнимали и в больнице, и в детдоме.

Я бы никогда не обнародовал эту историю, не оказавшись на дне. Неправильно сказал, наверное, в отчаянии. Но при этом не опустил руки. В декабре 2013 года я продал комнату, выданную мне как выпускнику детского дома. А потом в течение года черные риелторы выбивали мне окна, стреляли из ружья в дверь, даже подселили сумасшедшего, который на меня с ножом накинулся — есть справки из больницы, шрамы остались на шее. Было даже дело уголовное заведено. В итоге комнату пришлось продать. Но из положенных двух миллионов рублей получил порядка двухсот тысяч. Целый год я снимал квартиру, работал в торговле. Потом деньги закончились, а жить где-то надо. Друг предложил работу в детском лагере, на кухне. Я согласился, и мы поехали. Со мной был мой кот Оливер, на то время ему уже было 5 лет, котика забрал с собой. Сезон отработали, а дальше куда? На улицу? Я попросил шефа оставить меня на строительные работы.

Красил корпуса, обои клеил, полы новые перекладывали. За 3 месяца работы, по итогу заплатили тринадцать тысяч и вышвырнули на улицу. Тот, кто меня обманул, воспользовавшись тогда моим плохим положением, в скором времени умер. Я тогда ему сказал, когда уезжал из лагеря с котом на руках, что ты долго не проживёшь. Тебя эти деньги, которые ты мне не заплатил, счастливыми не сделают. Ну и на эти деньги я отдал котика своего на передержку. А сам пошел в ночлежку по совету моей подруги. За полгода до этого, перед лагерем, сжёг все документы. Спустя какое-то время, как я там жил, я стал писать автобиографию в сжатом виде.

То, что опубликовал портал «Такие дела», — это лишь 7% из того, что я мог рассказать на тот момент. И свое письмо, которое я писал, показал психологу, которая на тот момент со мной занималась. Письмо попало в СМИ. Дальше историю все знают. Духом я очень сильный. По характеру Овен. Если меня не трогать, я спокоен. А так очень вспыльчивый. После выхода из дома не держал ни на кого зла. Но как можно забыть, когда все дети ехали на каникулы встречать новый год в лагерь, а меня обманом пять лет подряд клали в психушку. Вместо меня в лагерь ехал ребенок воспитателя, а воспитатель за меня ещё получал процент, типа больной ребенок, лежит в больнице… Как?

Как забыть то, как тебя совращают, как начинают водить в соседнюю с детдомом парадную, и там заставляют делать минет? Или раздеваться на камеру для гей-порно?

Я думаю, что сейчас дети ничего не боятся. Говорю о событиях пятнадцатилетней давности. Вы смотрели фильм «Мама я убью тебя»? Там говорится, как из нормального ребенка делают дебила. Нужно отменить эту карательную психиатрию. Ребенку нужна мать, а не психушка или психолог. Какая там помощь? Вколют укол, и ты спишь или ходишь как овощ. Нужно менять это гнилую совковую систему карательной психиатрии. Я бы посадил ещё тех, кто клал детей в психушку, кто писал на них докладные. Поверьте, это намного страшнее, чем насилие, в котором ты живёшь.

На Виноградова мне наплевать, это старый у….ок, к которому ходили мальчики пить чай. Я же показания на Покалюка давал, а Виноградов, «заслуженный-перезаслуженный», ко мне никакого отношения, не имеет. Да, после его смерти его сторонники шлют мне угрозы в соцсетях, шантажируют моих родственников фотографиями, на которых мне нет и 14 лет. Все это мерзко.

Почему не погиб? Все тогда слушали «матные» песни таких групп, как «Сектор Газа», «Король и Шут». Всякие «Руки Вверх!», «Акулу», «Вирус» — я это все не переносил. В 1997 году я влюбился в Наташу Королеву, вот так с ее добрыми песнями и прошел этот тернистый путь. Эти песни помогли мне выжить в этом «гнойнике». Эти песни помогали мне. Так я и остался добрым. Верил, что добро всегда побеждает зло.

Сегодня я дружу с певицей Азизой. Это мой друг, мой учитель, наставник и просто очень хороший человек. А еще она замечательная певица, к сожалению, недооцененная. Нас судьба обоих потрепала, у Азизы же тоже отец был в детдоме. Мы с ней всегда на связи. Общаемся, делимся событиями из жизни, у кого что происходит.

Я видел бы себя в театре, отмотать лет так 20 назад. Я же выпускник театра «Республика ШКИД». Художественный руководитель театра Татьяна Збышевская. Это единственный человек, который с теплом и любовью ко мне относилась. Всегда мечтал о театре. Интересовала только хорошая музыка и театр. И больше ничего. Но мы предполагаем, а жизнь располагает. Жизнь ведет тебя по линии твоей судьбы. Я же не знал, что сменится моя ориентация. Я хотел любящую жену, много детей, большой дом. Но судьба распорядилась иначе. Не остался бы я без дома, мир бы никогда не узнал моей судьбы, да и я сам тоже не вспомнил бы. Никто не знал, что все вот так завертится. И будет уголовное дело, аресты. Ещё ни один человек не ушел от ответственности, который когда-либо мне сделал что- то плохое. Вся жизнь впереди. Все мы под Богом ходим. Будут гореть или в котле, или в клетке, те, кто обманул на квартиры, те, кто отправлял в психушки, издевался. Всем достанется.

Не сомневаюсь, что суд вынесет приговор в мою пользу.

После жизни в Индии (почти два года я жил для себя) я уже в другом состоянии изменения нахожусь. Если я говорю о боли, то я ее чувствую. Но о жизни там не узнает никто. Это моя боль и мои слезы, которые не увидит никто.

Есть в жизни моменты, которые требуют принципиально тишины, и они не касаются никого вокруг. Человек переживает их наедине с собой. Два года назад мы оба ворвались в жизнь друг друга. Однажды он написал мне: «Цени тех, кто был с тобой в трудную минуту». Я был счастлив с ним. Ценил и берег. Но в один прекрасный момент человек смог так быстро найти мне замену. Это предательство. У меня есть любимые кот и кролик и еще большая любовь ко всему вокруг. Я верю в людей и людям, я люблю деревья, пока я не видел, чтобы они кого-то заставляли страдать.

«Нас всегда заменят другими» — мой статус в контакте, который я не меняю уже больше 10 лет. Так оно и есть.

Сегодня Яша работает официантом, моет окна. Собирает деньги на лечение. У него рак. Он не просит ничего и не заостряет внимание на своей болезни. Напротив, благодарит Наташу Королеву за то, что она его поддержала и перевела ему часть денег на лечение. Этот молодой человек прошел серьезные испытания. Потеря биологической матери, потом приемной, его насиловали и принуждали к сексу. Но он не сломался, и своим признанием дал шанс на спасение другим детям, которые сейчас находятся в казенных стенах интернатов.