В доме рядом с комбинатом «Самсон»: «На стенах плесень, зато никакой мистики»

Неподалёку от станции метро «Звёздная» можно найти визуальное противостояние света и тьмы, жизни и смерти.

Встык с корпусами мясокомбината «Самсон», который при СССР был лидером «колбасно-сосисочного» мира, но давно заброшен, напоминая, что ничто не вечно под луной, в конце 2010-х выстроили жилой комплекс под названием «Светлый мир «Жизнь». Стоят на бывшей территории «Самсона» и другие ЖК, но в случае с «Жизнью» соседство двух начал наиболее наглядно. В разноцветной многоэтажке, украшенной лозунгами типа «Расправь крылья» и «Жизнь бесконечна» обитают, в основном, молодые люди. А к ним в окна глядит «обескрыленный» кирпичный гигант, похожий на древнюю крепость, жизнь которой с гнетущей очевидностью подошла к концу.

Одна из жительниц «Светлого мира», менеджер Мария Кичакова согласилась рассказать о необычном архитектурном соседстве. Для этого пригласила нас прийти к ней в «Жизнь». И вот мы у ворот, которые стерегут два быка. Из-за стен по-готически торчит водонапорная башня — архитектурная доминанта мясокомбината. Это только начало пути.

Минуя быков, заходим на бывшую территорию «Самсона». Дорога проложена от ворот до жилых домов — водителям хватает, а пешеходам приходится ютиться на узеньких тропках. Места для ходьбы могло быть и больше, но алкогольная компания «Ладога», арендующая часть корпусов комбината, размашисто огородилась «временным» синим забором, доступ за который посторонним воспрещён. Ворота, правда, открыты, можно заглянуть и сделать фотографию памятника эпохи конструктивизма. Но охранник из будки наблюдает, чтобы мы не зашли дальше, а проходящий мимо парень предупреждает:
— Ребята, осторожнее, там собаки.
Собак потом увидели с балкона «Жизни»: несколько крупных овчарок, не на привязи, без намордников. Скрыт синим забором и памятник Сергею Кирову, увековеченному здесь в память об особом отношении к «Самсону». Первый секретарь обкома курировал стройку и часто посещал комбинат. Очевидно, раньше можно было прийти и «помедитировать» в тени градоначальника и окружающих его деревьев: вроде сквера для отдыха рабочих. Но теперь, по соображениям арендаторов, такая аудиенция — удовольствие не для всех.
Стараясь не столкнуться с другими пешеходами и не угодить под машину, добираемся до «Светлого мира», где нас уже ждёт Мария Кичакова.

У Марии однушка на семнадцатом этаже. «Самсон» в окна не глядит, но увидеть можно: вот он, внизу. А сверху лес из молодых деревьев, проросших сквозь старую крышу. Как в страшной сказке, над ними кружит каркающее вороньё.
В комнате играет плейлист из популярных мелодий. Когда мы сели, чтобы начать беседу, зазвучал «Призрак оперы» из мюзикла Эндрю Ллойда Вебера. Но на позитивный настрой Марии это совершенно не повлияло.

— Давайте для начала общий вопрос: как живётся рядом с «Самсоном»?

— Мне нормально. Меня вообще ничего напрягает, ничего не мешает. Но это, может быть, благодаря тому, что у меня окна не смотрят прямо на завод. Когда я собиралась покупать квартиру, я хотела десятый этаж. Но мне посоветовали: «Бери лучше повыше», и я за совет очень благодарна. То есть, я раньше не знала о существовании «Самсона», даже на плане застройки его не видела, не предполагала, что может быть «такое». Когда я переехала, то спустилась посмотреть на десятый этаж, а там вид стенка в стенку. А у соседей с третьего, с которыми я дружу, из-за «Самсона» совсем изумительно: разбитые заводские окна, свет в комнаты почти не проникает.

— То есть, компания-застройщик не начинает разговор со слов: вы будете жить неподалёку от легендарного советского мясокомбината?

— Нет, конечно. Мне, по крайней мере, никто не говорил. Наверняка, кто-то сам узнавал и спрашивал, а кто-то более продуманный приезжал и смотрел. Я тоже приезжала в момент застройки, наблюдала издалека, но мне тогда непонятно было, в каком всё на самом деле состоянии. А ещё здесь с другой стороны старая котельная, и представители компании всем говорили, все соседи это помнят, что к моменту постройки дома котельную снесут, ничего не будет мешать. Но вот сейчас уже второй корпус достраивают, а мы до сих пор можем лицезреть эту полуразрушенную котельную.

— Да, эта котельная, особенно в темноте, напоминает логово Пингвина из фильма «Бэтмен возвращается». Но кто-то любит такое: крипота. А вы бы, скорее, хотели, чтобы снесли её и «Самсон»?

— Если бы их отреставрировали, привели в нормальный вид, наверное, было бы неплохо. Но я сомневаюсь, что это станут делать, потому что, кажется, дешевле будет разрушить и построить новое. Но любители советского конструктивизма — многие соседи, в частности — выступают «за», и было бы здорово, если б сохранили. Но я не особый любитель такого стиля, мне «Самсон» не представляется каким-то особым памятником архитектуры.

— Как вам дорога через завод до дома и обратно?

— Я хожу от метро пешком, поэтому меня не беспокоит то, что беспокоит соседей — они постоянно ругаются, что из-за этого комбината узкий подъезд к дому, с парковкой тоже очень тяжело. Сама замечаю, если приходится вызывать такси: машине надо стоять десять минут, чтобы просто выехать отсюда на улицу.

— Но и для пешеходов этот путь, кажется, не из приятных.

— Он не из приятных с точки зрения того, что тем, кому сейчас принадлежит территория «Самсона», совершенно всё равно, что там происходит. Эту территорию никто не убирает, поэтому в тёплое время года, когда ездят грузовики на «Ладогу» и к другим арендаторам, сразу образуется толстый слой пыли, дышать просто невозможно. Если жаловаться, город говорит, это частная территория, обращайтесь к владельцу. А владелец даёт понять, что ему всё равно.

— А так пешеходная часть нормальная, в принципе, не так, как иногда у нас вообще через пустырь люди домой ходят. Ну и просто я ещё не из боязливых людей, которым страшно идти вдоль какого-то заброшенного здания. А там же ещё эти товарищи всякие из Азии, не знаю, или из Дагестана, которые выходят иногда с территории, стоят на обочине у ларька и в своём стиле общаются с девушкам. Но я их не особо боюсь, мне спокойно.

— Вы знаете, что им ответить?

— Им лучше ничего не отвечать и не смотреть на них, а проходить мимо. Просто меня не напрягает, но я знаю, что многие девушки, конечно, боятся там ходить. Но тут довольно много людей всегда ходит, у нас же большой дом. Так, чтобы ты совсем один оказался на улице — такое редко бывает.

— Это что касается рациональных страхов. А что на счёт мистики? Например, вы слышали легенду об оживших быках?

— Я не знала такой легенды. Меня, честно говоря, быки не смущают, я не особо в мистику верю. Меня больше смущает то, что мне рассказывал знакомый: поскольку здесь много лет был скотобойник, вся земля пропитана аммиаком — они же там в туалет ходили, эти быки. Десятилетиями всё копилось, а теперь выходит из земли, и для жителей нижних этажей это может влиять на здоровье. Или когда летом у нас всё время открыты окна — опять же, у меня высокий этаж и нет такого — а кто пониже живёт, у них начинается… Такое ощущение, что там, на комбинате, из-за того, что он давно брошен, санитарные нормы все нарушены и непонятно, что там теперь кишит: и крысы, и грибки, и всё. И когда соседи держат окна открытыми летом, у них на стенах появляются какие-то как будто споры, чёрные точки такие. Вот это меня больше пугает, чем мистика. То есть, это реально, мне кажется, может повлиять на здоровье.

— Кроме арендаторов и грибков, сегодня кто-то ещё населяет «Самсон»?

— На заброшенных корпусах периодически наблюдаю руферов. Или как это называется — сталкеры? Они там ползают, а я за них переживаю, потому что там в любой момент может рухнуть что-то. Ещё летом я здесь наблюдаю соколов, которые парят у меня прямо перед окнами, представляете? Нигде в городе их больше не видела. У меня такое ощущение, что полуразрушенные углы здания и растущие из них кусты они воспринимают как скалы. И где-то там гнездятся. То есть, крупные животные тоже облюбовали это всё.

— Да, у вас тут целый зоопарк: птицы, собаки, плесень…

— И лес! Летом все эти деревца на крыше становятся зелёными, мы смеемся, что можно в этот лес за грибами ходить.

— По образованию вы не только инженер, но и богослов. Для вас библейское имя Самсон у здания-соседа что-то значит?

— Не знаю, не думала об этом.

— Сейчас из-за вас я начну об этом думать тоже (смеётся).

— А как вам контраст вашего дома и «Самсона»: как будто граница двух миров, цвета и мрака?

— Да это у нас застройщик такой просто, мне кажется, слегка сайентологический. В «Светлом кафе», которое они во дворе дома открыли, нет ничего мясного. Кстати, это интересно: раньше был мясокомбинат, а теперь, наоборот, вегетарианское кафе. Интересное сочетание.

— А как вы узнали, что они сайентологи?

— Я читала про них. У них же несколько жилых комплексов построено, например, на Ваське, «Я-Романтик», и везде на домах написано «Жизнь прекрасна». Ну они не именно сайентологи, конечно, но их называют как-то так. Не от мира сего это люди, у них своя какая-то философия жизни. Меня это не смущает, мне кажется это не плохо. Ну написано что-то или не написано на домах, не плохие же это мысли. Другое дело, что они не очень качественно сделали всё. Например, у нас дикая слышимость, то есть, они забыли или умышленно не поставили изоляционные перекрытия между стенами, и там полости теперь. Ну и вообще, всё тут самое дешёвое. С другой стороны, мы знали, на что шли. В тот момент, когда покупали, это был самый дешёвый квадратный метр в городе. Сейчас уже дороже, во втором корпусе, который достраивается, квартиры недёшево стоят.

— Наверняка, среди соседей ходят слухи: что ждёт «Самсон» в будущем?

— Вообще, по городскому плану на месте комбината должна быть общественно-деловая застройка. Либо бизнес-центр, либо торговый центр. Будет неплохо, если сделают, но, если честно, я с ужасом думаю о том моменте, когда это начнётся, потому что, если они начнут всё рушить — что оттуда полетит? Меня, в принципе, не смущает и сейчас, пока не трогают. У нас сделали сейчас другой выход отсюда, на Среднерогатскую улицу, там мне гораздо приятнее ходить. Но там дольше идти к метро, поэтому я всё равно хожу там, где быки — через Московское шоссе. А так, даже если снесут, никто не знает, когда это будет, потому что обременение на этом здании, что это памятник архитектуры, и его так просто снести нельзя. Юристы пытались доказать, что он не является памятником, но КГИОП не снял, сказали, неубедительно. Я думаю, пока этот спор не разрешится, ничего не сделают, потому что как памятник его реставрировать никто не будет, слишком много денег нужно. И у нынешнего владельца никто не перекупит, потому что не найти применения в таком виде. В общем, кажется, тупиковая ситуация.

— Несмотря на все сложности и мрачности, у вас в «Жизни» очень дружное комьюнити соседей. Даже во время локдауна вы не сидели сложа руки, а танцевали на лоджиях. Как это всё у вас сложилось?

— Это всё за счёт нескольких людей инициативных. Просто у нас все примерно одного и того же возраста, в среднем от 25 до 35 лет. Есть и постарше, но основной костяк такой, поэтому все примерно на одной волне. И мы вместе, например, устраивали летом субботник, убирали пустырь, который был завален мусором. Периодически какие-то праздники ребята устраивают, например, детский Хеллоуин с костюмами. Плюс у нас один сосед есть, музыкант, группа у него своя, и что-то типа квартирника в том кафе вегетарианском устроил для соседей. Ну, хорошие все ребята подобрались. Так что, у нас тут всё просто и никакой мистики.

Также читайте на «Скамейке» текст «Жилая промышленная зона» о том, станут ли старые петербургские фабрики комфортными лофтами