Бермудский треугольник Петербурга

«Красный треугольник» — старейшее предприятие, которое с 1860-го года обеспечивало резиновыми изделиями магазины и промышленность в масштабах целой страны. В 2002 году завод признали банкротом, и цеха знаменитого «треугольника» начали медленно пустеть. Сегодня за обветшалыми фасадами вновь кипит жизнь.

Попасть на завод не проблема — достаточно пройти через огромную арку. Сейчас на территории работает единственный в стране поставщик шин для велосипедов, сельскохозяйственных машин и мотоциклов — «ГСК Красный Треугольник». Остальное — разрушенные корпуса, по которым вечно снуют фотографы в поисках удачного кадра, репетиционные точки, творческие мастерские и небольшие производства.

Со временем «Красный треугольник» стал промышленным андеграундом. Здесь шьют одежду, сортируют мусор, ремонтируют технику, кормят гостей в небольшом кафе CHAPLIN. На территории есть продуктовый магазин, общежитие «Уют» с ценой 150-350 рублей за ночь, фотостудия и даже мастерская, в котором делают экипировку для «слэклайна» (хождение по стропе). Все это соседствует с горами мусора, подвальными собаками и крысами, захватившими разбитые этажи.

Сто пятьдесят производственных корпусов только внешне безжизненные — внутри суетятся рабочие, гремят грузовики. Главная фишка «треугольника» — сами обитатели.

В корпусе номер двадцать восемь трудится Лиза — она творит вместе с сообществом «Чистый звук» уже семь месяцев. Девушка за чашкой душистого лесного чая рассказала, каково это быть частью полузаброшенного завода.

Что такое «Чистый звук»?

Это неформальное общество людей, занимающихся творчеством и экологией. Оно создано для того, чтобы объединить людей искусства и экологических активистов. Такая коллаборация помогает экологам реализовать свои проекты ярче и привлечь к ним больше внимания, а деятели искусства находят в экологии много необычных образов и актуальных тем для самовыражения. Для них творчество в экологической сфере — это всегда гарантированная возможность нести пользу обществу и окружающей среде. Для творца важно быть востребованным.

А что касается «Чистого звука» на «Красном треугольнике» — в первую очередь, это пространство для общения. У постоянных резидентов, тех, кто скидывается на аренду помещения, есть свои личные «капсулы» — маленькие мансардные комнатки для отдыха, мы часто остаемся здесь на ночь. Работы бывает много. Концепция этого места в том, что здесь собираются творческие люди, реализующие различные коммерческие и некоммерческие проекты, так или иначе связанные с экологией или искусством, а часто и с тем, и с другим сразу. Мы уделяем много внимания вопросам духовного поиска, занимаемся йогой, медитацией и саморазвитием. У нас все построено на здоровом образе жизни, никто не употребляет, не пьет и не курит, потому что все это может негативно влиять на наши дела и в долгосрочной перспективе очень сильно портить общую атмосферу.

Мы постоянно приглашаем музыкантов на джемы: например, у нас каждую неделю выступает Театр Шаманского Бубна. Еще мы проводим практики, мастер-классы, кинопоказы, выставки. Это настоящая бытовая магия, на самом деле, все заряжаются энергией друг друга.

К нам недавно парень зашел и спрашивает: «Почему вы здесь? Вы что... не нашли места лучше, чем заброшенный завод?» А нам здесь нравится. На «Красном треугольнике» очень много свободы для творческой реализации. Где ты еще можешь просто пригласить людей, поставить проектор, повесить гамаки, расстелить огромные ковер и включить музыку на полную? Где ты еще можешь выйти на крышу и позаниматься йогой?

Моя мама как-то посмотрела старые снимки «Красного треугольника» сверху, а он же разрушен, звонит мне и говорит: «Ты хоть на карте тыкни, где тебя потом искать» (смеется). Для многих то, что мы делаем здесь, — очень необычно.

Чем ты здесь занимаешься?

Я провожу мастер-классы по плетению ловцов снов, занимаюсь йогой и музыкой, у нас есть свой секонд-хенд S.O.N.clothes. Словом, если ты хочешь здесь остаться — важно что-то вносить свое. Например, к нам приходил парень буддист, сортировал мусор и проводил разные буддистские практики. Мы вместе ходим на субботники, устраиваем вечеринки и экологические акции. Чтобы сюда попасть, ты должен показать и насколько ты за ЗОЖ (смеется), и насколько ты готов вкладываться ради общего дела.

Расскажи про ваш секонд-хенд

Его создала моя подруга полтора года назад, я присоединилась прошлой осенью. Мы шьем новые вещи из старых (апсайклинг — вторичное использование старых вещей, прим. авт.), а также реконструируем одежду. Получаются дизайнерские вещи. Например, моя мама шила пояса из остатков от мебели. Мы стараемся спасать вещи от попадания на свалку, что-то перешиваем, что-то отдаем в благотворительность, некоторые оставляем себе. Люми (создательница секонда — прим. авт.) живет одеждой, это дело её жизни, она стилист, создает сумасшедшие образы, а нашим гостям это нравится (смеется). Мы вкладываем душу в этот проект, мы счастливы видеть радость в глазах людей, которые так же как мы любят одежду. Это не просто секонд. Это пространство наполненное светом, любовью и стилем, а стиль объединяет нас.

В том же двадцать восьмом корпусе творческие ребята — музыканты, художники, поэты — собираются под крышей андеграундного объединения «Монолит». Уже четыре года в большом зале гремят диджейские сеты и джемы, проходят поэтические вечера и кинопоказы.

Сейчас «Монолит» на ремонте, поэтому поглазеть на подсвеченные неоном дорожные знаки, бутылки-черепа, яркие гитары и расписанные баллонами и красками стены заглядывают не так часто. Главная цель объединения — собирать творческих людей Петербурга (и не только), учиться друг у друга новому, помогать и создавать.

В одном корпусе с «Чистым звуком» и «Монолитом» восемь репетиционных точек. Можно сказать, «Красный треугольник»— место силы питерских музыкантов. За несколько минут обязательно встретишь двух-трех шумных человек с гитарами.

Солист рок-группы «РЭЯ» Федор Водкин рассказал о жизни музыкантов на «Треугольнике».

Для начала, какую музыку вы играете?

Мы играем достаточно эклектичную и разнообразную музыку, порой достаточно спокойную, порой экстремальную, порой чисто гитарную, порой — с сильным влиянием электроники. Уходя в эксперименты и меняя звучание, стремимся, тем не менее, вырабатывать и укреплять свой собственный, неповторимый стиль. Не занимаемся навешиванием ярлыков, но очень надеемся, что из того, что мы играем, получается рок.

Почему все музыканты стекаются на «треугольник»?

Если ты серьезно занимаешься музыкой на постсоветском пространстве, то с большой вероятностью попадешь в Санкт-Петербург, а если в Петербурге ты будешь постоянно репетировать, то попадешь на «Красный треугольник» (смеется). Я много встречал довольно известных музыкантов, например, бывшего барабанщика «Ленинграда» в кафе CHAPLIN, еще видел Николая Лысова, бывшего барабанщика групп «Пилот» и «Сплин».

Здесь многие репетируют по нескольким причинам. Во-первых, завод почти в центре города, удобно добираться из любой точки. Во-вторых, достаточно небольшая аренда. В-третьих, вряд ли кто-то сдаст помещение под репетиции в бизнес-центре. «Треугольник» — это то место, где шум не создает никому проблем.

Репетиционных помещений на заводе много, и они делятся на два типа. Первый — это когда люди приходят на репетицию и платят за часы. Пришел, отыграл, заплатил — грубо говоря, как каршерингом воспользоваться. Второе — это когда ребята арендуют помещение и ежемесячно платят, покупают аппаратуру и, может быть, делают ремонт.

Мне кажется, репточки так популярны, потому что в России считается нормальным, если у гитариста, например, есть только гитара. Он приходит на репетицию, подключается к аппарату, который есть на точке, и все отлично. На концертных площадках в России тоже стоят свои аппараты. В США, например, насколько я знаю, у каждого музыканта или группы все свое, они и на концерты приезжают с купленной аппаратурой — на сцене ничего нет. Думаю, причина в том, что у них более распространены частные дома, где ты никому не будешь мешать своим шумом, и личный транспорт. В России музыканты ездят на метро (смеется), там не до аппаратуры. Поэтому платные репточки у нас так популярны, это огромный бизнес.

Мимо пронеслась огромная машина, набитая техникой, — вероятно, на «Треугольник» приехала новая съемочная команда. Такое здесь часто. Например, на заводе снимали лондонские задворки из «Одержимого» и разбитые улицы из «Сталинграда». Если забраться на крышу, «Треугольник» действительно похож на разбитый военный город. Правда, только местные знают тайные тропы, по которым можно залезть на самый верх, минуя разрушенные полуживые лестницы и темные, заваленные мусором коридоры.

Встретить в пасти развалин можно кого угодно: фотографов, подростков, просто любителей поглазеть. Попадаются и интересные личности, например, навстречу из общежития ко мне вышел Тема с огромными тоннелями в ушах, в грязной футболке и рваных шортах, который очень любит бить людей. Рядом не очень трезвая компания обсуждает, куда пойти дальше: на Думскую или в соседнюю пивнуху. По главной дороге пролетают полицейские — рейды здесь не редкость.

После лабиринтов «Треугольника» я забралась в строительный вагончик — здесь в мастерской «САНПИЛЛ» работает Александр, ремонтирует и изготавливает из ценных пород дерева акустические гитары, электрогитары и стойки для инструментов.

Я пришла в мастерскую в понедельник, Александр шумно похмелялся вместе с друзьями и слушал музыку — весь вагончик стоял на ушах. После оглушительной рок-заставки мастер начал показывать свои работы:

«Вот гитара с цельным грифом — это махагон, 60 лет выдержки, я только дерево за 30 тысяч купил. Слышишь, как звучит? — Александр бьет костяшкой пальца по дереву, — Гитара будет мама не горюй. Мне постоянно что-то приносят, просто старье отдают, немного подлатать, и будут хорошие гитары. Самый дорогой инструмент, который я сделал и продал, стоил 150 тысяч рублей».

Попрощались мы с Александром только после нескольких разгромных песен. Я еще раз прошлась по «Треугольнику». Люди. Машины. Люди. Спонтанно выросший город в городе не затихал ни на секунду.

Фотограф Арина Горшенина