Жители и урбанисты — о намывных территориях, освоении «серого пояса» и спальниках на окраине

— Наталья, перед покупкой квартиры наверняка взвешивали плюсы и минусы района. Рассчитывали на развитие. То, что ожидали, и то, что получили сильно отличается?

— У меня особенная ситуация: я передвигаюсь на инвалидной коляске и я субъективна в этом вопросе. В первую очередь, мне было важно здесь и сейчас получить доступную среду в плане выхода из дома и магазинов в пешей доступности. На территории жилого комплекса это есть. Но если посмотреть немного шире, то тут же возникают проблемы. У нас нет дорог, нет школы, не хватает детских садов. Мы до сих пор, а я заехала в квартиру 3 года назад, пользуемся инфраструктурой соседних кварталов, где общеобразовательные заведения теперь переполнены, по 40 человек в классе, в детские сады не попасть. Та же проблема с поликлиниками, больницами, да даже с отделениями банков. На существующую инфраструктуру неожиданно обрушились плюс 10 000 человек. Часть обязательств по созданию социальной инфраструктуры взял на себя застройщик. Например, по планам, школа будет построена к 2026-му году. Но опять же, планы могут легко поменяться, как произошло с нашими дорогами. Спроектировать их должны были еще в 2019-м. Сейчас 2021 год и до сих пор тишина. При всем этом, нужно понимать, что сейчас сданы далеко не все дома, большое заселение ожидается летом, тогда эта ситуация только усугубится.

— О планах по расширению намыва слышали? Вам, наверное, вид из окна на Финский залив закроют?

— Вид из окна — это не самое страшное, на самом деле. Мы о другом переживаем. Расширение намыва — это масштабное строительство, которое будет длиться не год и не два, а все 10. Здесь будет просто невозможно жить. Вбивание свай будет и днем, и ночью, я это знаю, сама была свидетелем тому. Добавим к бесконечному потоку грузовиков неизбежные песчаные бури. Ветра сильные на Васильевском острове, вся эта песчаная масса будет висеть в воздухе.

— О проекте застройки слышали что-нибудь?

— В этом самая большая проблема. Если там собираются строить очередное жилье, то боюсь, что повторятся все наши проблемы. Этот вопрос надо решать прямо сейчас. Если уж намыв будет, то надо чтобы это было не просто жилье, а лицо города, современное пространство, а не просто ряд высоток. Проблема в том, что строители не думают о благоустройстве, только о том, чтобы продать эти квадратные метры. А дом — это не только квартира и 4 стены. Ценность жилья в комфорте, удобстве и каком-то уюте вокруг.

Намывные территории — это очень спорный проект в нынешнем его виде. Если бы там строились многофункциональные объекты, была бы другая история. Но по факту намывные превратили в очередной спальный район низкого качества. Как такое могло произойти, что самый золотой участок превратили в непонятно что — не известно. Есть и другая проблема. Не до конца изучен вопрос влияния намыва на экосистему Финского залива. Петербургская дамба не рассчитана на то давление, которое неизбежно появится от новых намывных. Это из уроков физики нам известно. Давление на дамбу усилится и вымывание берегов начнется. Многие эксперты, говорят, что опасность может угрожать даже тем домам, которые там уже построены. Возможно, я сгущаю краски, но должно быть как минимум исследование, что такого не произойдет. Но его никто не проводил.

История с намывными Васильевского острова дико капиталистическая. Она отражает неспособность властей к последовательному развитию территорий. Как бы масштабно не выглядел проект со стороны, но это гораздо легче для застройщиков. Они получают землю и получают ее сразу дорогую. Практически центр города, панорамные виды, близость к ЗСД. С точки зрения застройщика — это идеальный вариант.

— Антон, ваш дом стоит в некогда промышленной зоне, какие неудобства?

— Список достаточно большой. Поэтому начинаем загибать пальцы. В округе нет ни одного магазина, мастерской или парикмахерской, кофеен, баров не хватает. Нет парковок. Если ты не приобрел место для авто заранее, поставить машину негде. Нет общественных пространств, парков, скверов, даже собаку выгулять негде. Разве что в парке Лесотехнической академии, но до него еще добраться надо. Электросети перегружены, электричество выключается постоянно, особенно в первый год проживания. Постоянный шум от соседней стройки. С этим придется мириться еще года три.

— Социальная инфраструктура?

— Пока сложно сказать, район только развивается. Рядом строятся дома, полноценной нагрузки на инфраструктуру еще нет. Во дворе есть детский сад на 105 мест. Обещают разбить яблоневый сад, спортивные площадки разместить, футбольный стадион и медицинский центр. Но хватит ли этого на всех, будем смотреть в будущем.

— Если бы сейчас выбирали квартиру, сменил бы район? Намывные, окраины?

— Думаю, что нет. Этот вариант оказался самым удачным даже несмотря на все недостатки. Парнас очень далеко. Намывные не рассматривал, там даже дорог нет, тупиковый медвежий угол. Мурино — по многим пунктам приятное место, но опять же далеко от центра и работы.

С точки зрения урбанистки, перенос порта — это не совсем целесообразно. Ведь из чего складывается «правильный район»? Это не только наличие жилья, но и производство, которое дает людям рабочие места. Должно быть разнообразие. Естественно, с той оговоркой, что это не вредные производства. Порт у нас экологической опасности не представляет. Может случиться и так, что когда будут распределять землю, то пункта о деловой застройке не будет, и тогда мы получим монотонную историю с нагрузкой на местную инфраструктуру. Что касается всего «серого пояса», то в этом направлении в городе делаются крохи. Его освоение идет за счет малого и среднего бизнеса, например, общественные пространства. Осваивается мало территорий. Для застройщиков это сложно, возникает много проблем: собрать собственников, очистить территорию, многие объекты являются памятниками и так далее.

Освоение портовых территорий — это отличная идея. Она давно назревала. Это может стать новым городским центром. Но опять же, вопрос в функциях. По-хорошему это должно стать комплексным местом с рекреационными функциями, культурными функциями. Если смотреть на международный опыт, то такие территории у воды всегда являются некой точкой роста. Взять, к примеру, Роттердам, Хельсинки. Там был комплексный подход. То же самое нужно сделать и у нас. Это очень важный район, который формирует облик Петербурга. Он будет влиять на то, каким будет город в будущем. Нам нельзя повторить ситуацию с намывом, важно не допустить очередной градостроительной ошибки.

— Прозвища района правда раздражают?

— «Спасибо» Илье Варламову за все эти обидные названия, активно вкладывается в терминологию. Я с ним частично согласна, конечно, но в этом нет. Есть большое социологическое исследование, когда эксперты сравнивали наши петербургские окраины с гетто в Нью-Йорке. Разумеется, сравнение оказалось некорректным. У нас нет социального жилья. Большая часть квартир принадлежит людям с достойной зарплатой, автомобилями и к маргинальному сообществу никакого отношения не имеет. А уж слово «человейники» вообще предлагаю запретить. С учетом того, как строятся наши города, вряд ли что-то будет меняться. Урбанизация идет полным ходом. Маленькие города умирают, все едут в Москву и Петербург. Чтобы разместить всех, строители действуют как действуют. Есть спрос на такое жилье. А вся эта терминология только портит нам жизнь.

— На Парнасе живете 10 лет? Богатый опыт. Вы чувствуете себя в Петербурге или это все же другой город?

— Я в Петербурге. В спальном районе города. Он сильно отличается от исторической части. Из минусов — очень много людей, это непривычно. Когда заезжали, были сданы 2 очереди домов, людей было намного меньше. Сейчас это целый город. Отсюда и все проблемы. Не хватает школ, они есть, 3, а уже должно быть 7. Не хватает детских садов. Есть проблема с общественным транспортом, на такое количество людей очень мало. Нет культурной жизни, мы ездим в центральную часть города. На всех один Шуваловский парк, нет скверов. Застройщики не заинтересованы в строительстве социальных объектов, потому что город не гарантирует выкуп этих объектов.

— Согласно социологическому исследованию, такие районы на окраинах больших городов выбирают ненадолго, на первое время. Затем люди стремятся переехать ближе к центру. У вас такое желание еще не появилось?

— Нет. Несмотря на то, что многое не устраивает, есть и то, что комфортно и удобно. Я не уверена, что есть что-то идеальное, всегда чем-то приходится жертвовать, чтобы что-то получить. У нас есть метро, выезд на транспортные развязки. Школа и детский сад под окнами, и это новые отдельные здания, а не квартира, как это часто бывает в центре. Это доступность всех услуг и магазинов в шаговой доступности. В центре вы такого не встретите.

То, что происходит в новых спальных районах — это недальновидная экономическая стратегия. Если мы продолжим так строить, то нас ждет расползание города, деградация периферийных районов и накопление социального напряжения. У города есть градостроительный план — развитие по отдельным территориям, но нет «мастер-плана», а он нам очень необходим. Это концептуальная проработка, которая задает вектор развития города, формирование комфортной городской среды. А еще нужно больше обсуждений не только на уровне экспертов, но и на уровне жителей. С этим есть проблемы.

Мы наблюдаем такую картину, что стройка для города становится основным термином экономики. Стройка — это мультипликатор, который приносит много средств. Пока бетон льется, деньги идут в город, обеспечиваются рабочие места, магазины и поставщики стройматериалов получают прибыль, банки, потому что это ипотеки и многое другое. А нам надо смотреть на другую экономику, на другие принципы роста. Привлекать не только строителей, но и других специалистов. Мы не должны замыкаться на жилье. Параллельно нужно строить и креативные пространства, и образовательные учреждения. Даже иногда сдерживать рост города. От того, что происходит сейчас, город только теряет. И спальные районы на окраине — яркий пример. Девелоперы построили и уехали, а городу приходится вкладываться в социальную инфраструктуру и дороги.