Другие хоры, которые я видел, не казались лучше. Было очевидно, что хором поют военные, пионеры, пенсионеры, моряки, скучающие работяги, ученики своеобразных школ, но никак не обычные нормальные люди. Поют при этом что-то скучное, явно не очень нужное не им, не слушателям. Вспоминается пролог к фильму «Калина красная», где грустные зэки в серых робах уныло тянут «Вечерний звон». Вот она квинтэссенция хора и по-другому не бывает.
Или бывает?
Видео на Ютьюбе. На заставке — вопящий кислотно-анимешный
котейка. Название коллектива, на французском — Attaque de panique.
Сам клип — коллаж из селфи, снятых
на самоизоляции. Поют песню Монеточки «Гори, гори, гори».
Молодые люди не прилизанные, не в одинаковой форме «белый верх
чёрный низ». У кого-то на руках питомец, кто-то изобразил на шее
что-то необычное в цветах испанского флага. И вот это: «Я на фольгу
меняю ткань, на вебку клею пластырь. Куда ни плюнь, куда ни глянь,
сплошное государство».
Получается, можно так? Или это какой-то вообще альтернативный вариант группового пения, не связанный с теми хорами, что выступают на концертах к 23 февраля?
— Глобально хоровая музыка делится на две категории, — отчасти подтвердил догадку Виктор Улаев, худрук и арт-директор Attaque de panique, — Первая — это профессионалы, которые закончили училище или консерваторию. Для них хор — средство заработка и основное дело по жизни. Но их меньше, чем любителей, к которым относимся и мы. Во главе любительского хора всегда стоит один профессионал, он же дирижёр. Все остальные — люди, жизнь которых, как правило, не связана с музыкой. Я занимаюсь хором всего три года, а так по профессии я дизайнер. Музыкального образования у меня нет.
— Но если любительских хоров больше, почему ничего похожего мне раньше не встречалось?
— Дело в том, что даже любительский хор — это, чаще всего,
консервативная история, потому что относится к академической или,
как её часто называют, классической музыке. Репертуар там
соответствующий — с конца позднего средневековья до начала 20 века.
Конечно, и сейчас произведения для хоров пишутся, но их очень мало.
И для человека, который не разбирается в академической музыке, они
будут звучать так, как будто их написали в 20 веке, или в 19-ом, ну
и так до позднего средневековья. И выглядит средний хор 2020 года
на сцене так, как он выглядел бы десять, двадцать и даже сто лет
назад.
— Звучит не очень.
— Вот и мне всё это разонравилось. Хоровая тусовка в Петербурге — где-то 1000 человек, по самым оптимистическим прикидкам. Много одарённых музыкантов и просто интересных людей. И все они заполняют залы друг у друга на концертах. В какой-то момент, придя на очередное выступление, я понял, что здороваюсь за руку с половиной зала и со всеми, кто на сцене. Как и все, кто пришёл. Весь наш хоровой движ знает друг друга «в одном рукопожатии». Новые люди там не появляются. Иногда приходят родственники, мамы-бабушки, реже папы, ещё реже сёстры и братья. Как правило, по одному разу, на второй — затащить тяжело. Всё это мне надоело, и я захотел сделать хор, в моём представлении, более современный. Довольно долго не мог найти единомышленника, который смог бы взять на себя функции дирижёра и руководить коллективом в музыкальном плане. Повезло, судьба свела меня с Дмитрием Шелковиным, это дирижёр и педагог с многолетним опытом. Ему понравились мои идеи, он сказал: «Давай попробуем сделать, как ты хочешь».
Создавая Attaque de panique, Виктор Улаев имел сразу несколько козырей: принадлежал к творческой среде, был вхож в тусовку, счастливо встретил соратника-дирижёра. А можно ли сделать свой хор без таких «бонусов», почти с нуля? Оказалось, да. Ещё один современный петербургский хор родился именно так. Правда, и тут без единомышленников не обошлось.
У «Нескучного хора» две создательницы:
— Мы придумали его вместе с моей коллегой Таней, с которой когда-то работали в соседних
офисах, — рассказывает Наталья Капитурова, — Тогда мы обе были
в декретном отпуске. Я приехала к Тане в гости, и за чаем нам
одновременно пришла идея, что петь в хоре здорово, так почему бы не
создать свой хор? Сказано — сделано: мы нашли педагога Ольгу и маленькую студию на Ленфильме, после чего
написали пост в Инстаграме. И уже на первой репетиции у нас было
порядка пятнадцати человек, которые рискнули, поверили в нас и
спели с нами! С этого момента нас было не остановить.
— И дело пошло?
— Да, хотя мы никогда не рассматривали хор как бизнес, для нас это дело души и сердца. Но «Нескучный хор» превзошёл самые смелые ожидания: мы не рассчитывали, что проект так вырастет за три года, не думали, что мы будем петь на телевидении с настоящими артистами. Мы делали большую хулиганскую репетицию с Упсала-Цирком, выступали с Найком Борзовым и IOWA. Мы пели на крышах, в готическом зале пивоварни, под куполом цирка, на плывущем по каналам кораблике. Иногда делаем «дворовники» — собираемся в большом огороженном дворе у Тани с угощениями и напитками. Дети катаются на качелях, прыгают на батуте, а мы поём прямо на улице. Это помогает бороться с рутиной, даёт ощущение праздника.
— Наверное, трудно пройти прослушивание в «Нескучный хор»?
— Прослушиваний у нас нет, мы берем всех. Но желание взять всех упирается в возможности площадок. Нельзя масштабировать проект до бесконечности. К нам можно приходить на отчетные выступления и записываться на следующий курс в лист ожидания. Курс набираем два раза в год: весной и осенью. В остальное время живём в формате разовых репетиций, на которые может прийти любой желающий. А ещё можно следить за нами в Инстаграм. Когда наши участницы выкладывают посты с репетиций и выступлений, подписчики реагируют примерно так: «Я тоже хочу голосить «Нирвану» на крыше пивоварни!».
— А вы не хотите петь в нашем хоре? – так просто во время интервью спросил меня Виктор из Attaque de panique. Коллектив появился в феврале 2020 года, до размаха «Нескучных» пока далеко.
Я честно сказал, что больше люблю солировать.
— Если передумаете, будем рады, — заверил Виктор, — Парней всегда не хватает в хоре. Если вы молодой человек, можете быть каким угодно, главное — дойти до хора. Там вас с руками оторвут.
Перед глазами невольно встала первая часть «Американского пирога»: чтоб не остаться без девушки на выпускной, один из героев записался петь в хор — и не прогадал. Трясу головой, как делают мультперсонажи, чтобы отогнать ненужные мысли.
— Виктор, простите невежество индивидуалиста, но откуда желание петь в хоре? Почему не в одиночку?
— Есть такая вещь в этом мире как сальса, — Виктор начал отвечать издалека, — или бачата — это тоже танец. Их называют сольными танцами, люди приходят не только двигаться, танцевать, но и общаться, знакомиться и так далее. Так вот, хор — это тоже такая социальная история. Со временем почти любой хор становится не просто коллективом, который воспроизводит звуки, а компанией друзей, единомышленников, с которыми приятно тусоваться. Многие так ходят на хоры просто тусоваться по многу лет, не развивая вокальные навыки — но тут уж кому что. Это одна из причин — на хоре одинокие люди могут найти друзей.
— Мы стали настоящей семьёй, — подтверждает слова Виктора Наталья Капитурова, — общаемся в чатах, где можно подыскать партнёра для похода на выставку, продать платье, найти врача по рекомендации. Для многих хор стал отдушиной, как для некоторых мужчин рыбалка. Но, в отличие от рыбалки, на хор ты приходишь красивый, соблюдаешь дресс-код, при макияже! У нас часто проходят фотосессии, это важный момент праздника, который мы создаём.
— И второй момент, — Виктор продолжает «топить» «за» хоровое пение, —хором петь всё-таки проще. Требования, предъявляемые к хоровому артисту, лояльнее, чем к сольному. Да и плюс ко всему, петь на сцене, даже в хоре — вещь волнительная. Я вот, например, очень не люблю выходить на сцену. В хоре это проще и легче. Мне кажется, хор — это идеальное хобби: легко найти друзей, и эти друзья предъявляют к вашему вокалу не очень большие требования.
— Почему именно «Нескучный хор»?
— Первая мысль была назваться «Воскресный хор», потому что решили петь по воскресеньям. В то время в Москве существовал хор с таким же названием, и мы хотели с ними дружить, но разошлись во взглядах. И с тех пор мы решили, что будем «Нескучным» — это название наиболее точно отражает нас. У нас каждый поёт то, что хочет. В нашем репертуаре можно встретить и русские задушевные песни, и саундтреки из фильмов, и что-то новаторское в стиле СПБЧ. От Зыкиной до Леди Гаги, от Ивана Дорна до Аллы Пугачёвой.
— А чего в вашем репертуаре встретить нельзя?
— Каждая песня у нас проходит коллективный фильтр, и, если ей не суждено прижиться, она не приживется. Был случай с песней группы «Звери», где есть строчка «Выпускные кончатся минетом». Состоялось бурное обсуждение, которое дошло чуть ли не до фигуральной драки. В итоге на выступлении кто-то просто молчал на слове «минет», а кто-то его пел. Это к разговору о том, что хор — живой организм.
— Виктор, а у вас как формируется подход к репертуару?
— Мы решили пойти самым простым путём, прямолинейным и в каком-то смысле тупым. Мы берём современную музыку 2000-х годов, то, что сейчас выходит на стриминговых сервисах, то, что звучит вокруг нас. Конечно, тоже есть селекция, мы не хватаемся за каждый попсовый хит этого лета. Но есть правило, это наша концептуальная идея — музыка жива, и непонятно, почему все смотрят назад, поддерживают исторические произведения, и не дают публике забыть о них. А мы хотим делать что-то новое, поэтому мы записываем аранжировки только на песни ныне живущих авторов. Даже есть такой принципиальный момент: если автор умирает, тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно, — то мы убираем его песню из репертуара. Наша музыка должна быть живой во всех смыслах.
— Наталья, на работу хора оказала влияние пандемия?
— Этим летом мы немножко выпали из расписания из-за карантина, но в августе вернулись с соблюдением дистанции. Количество поющих не ограничиваем, оно и так ограничено — по 35 человек в потоке. Во время карантина тоже не скучали: каждый спел кусочек песни из нашего репертуара, и потом мы смонтировали клип. Я бы всем прописала сейчас петь: это полезно для лёгких, а еще это мощный антистресс и поддержка для нервной системы.
— Виктор, а у вас?
— У нас в феврале прошли самые первые репетиции, а в марте ввели карантин и все хоровые коллективы пошли по домам. Но мы не сидели дома спокойно, мы решили записывать песни удалённо. Каждый сам себя пишет на телефон, присылает всё это в «штаб». Там у нас есть люди, которые занимаются сведением: Дмитрий Косов и Алексей Карпов, супеталантливые ребята, я восхищаюсь тем, что они делают. Над первым клипом работал Косов — я прислал ему песню Монеточки, говорю: «Дима, давай сделаем». Он пошёл и аранжировал эту песню на четыре голоса а капелла для хора. Разницу вы можете почувствовать, послушав оригинал и нашу версию. На данный момент у нас пять песен. Одна выложена, другая готова, третью — мы недавно начли писать.
— А другой недуг, паническая атака, вынесенный вами в название хора, кстати, а почему на французском? Наверное, тоже как-то препятствует?
— Паническая атака — это стандартная реакция всего консервативного на всё новое. Мы как представители консервативного жанра хоровой музыки с некоторой опаской смотрим на то, что будет у нас впереди. Вслепую, на ощупь двигаемся куда-то в будущее. Поэтому, наверное, мы решили поднять свой главный страх, имя своего врага на наше же знамя. В конечном счёте, каждый автор пишет про себя, и это наша внутренняя борьба со своей тенью. Если не можешь победить — возглавь! А почему по-французски? Да просто красиво звучит.