Набоков всё-таки вернулся в Петербург

Швейцарский архив семьи Набоковых открылся для широкой аудитории. Тысячи вещей, рассказывающих о жизни признанного гения литературы. Осколки памяти хранятся не только в России. В Америке, в Швейцарии, во Франции. Сам Набоков в публичных разговорах о его «национальности» выбирал позицию, отличную от той, что занимал оппонент. Там, где его называли русским, доказывал, что американец. И наоборот. В дни, когда последней волей его сына часть семейного архива переехала в Пушкинский дом, хочется понять — почему всемирно известный автор даже после смерти остается в поисках Родины?

5 января 1974-го года Вере исполнилось 72 года. Муж пишет ей письма не только, когда они в разлуке. Даже будучи рядом, каждый день неспешно прогуливаясь вдоль берега Женевского озера, любуясь ослепительными альпийскими пейзажами, Владимир Набоков продолжает оставлять любимой короткие записки. На полях изображает бабочек. Любовь к супруге, как и безмерный научный интерес к энтомологии, он пронёс через всю жизнь. Писатель скончается от тяжёлой бронхиальной инфекции в 1977-ом. Его «душенька», так он обращался к жене в своих многочисленных любовных заметках, только через 14 лет. Их прах смешают. Они не верили, что смерть — это конец.

В швейцарский Монтрё Вера и Владимир переехали из США в 1961 году. Здесь Набоков напишет «Аду» и «Бледное пламя». И не успеет поставить финальную точку в своём последнем романе «Лаура и её оригинал» («Original of Laura»). Он завещает уничтожить рукопись после смерти. Но ни жена, ни единственный сын так этого и не сделают.

Дмитрий Набоков: «Бывают моменты, когда я думаю, что все-таки нужно слушаться моего отца. Но так жалко навсегда лишать мир этого произведения».

В 2009 году первые 5000 слов произведения были напечатаны в журнале «Playboy» за неделю до публикации оригинального англоязычного текста романа, состоявшегося в ноябре. Почти сразу незаконченный труд писателя, переведённый на русский язык, издадут на Родине. Но на Родине ли? Ведь сам Набоков говорил: «Все мои русские читатели умерли»

В июльском номере журнала «Вопросы литературы» за 2005-ый год опубликовали занимательное исследование. Автор пишет: «Набоков был запрещенным автором с интересной биографией, его имя овевала скандальная слава, его произведения непересыхающим ручейком попадали в СССР совсем не в том порядке, в каком писались и публиковались. Неудивительно, что в конце 1980-х годов, когда о писателе заговорили в полный голос, первые статьи о нем были полны ошибок и враждебности, основанной на непонимании его творчества и слухах о его жизни»

Потомок дворянского рода Набоков всю жизнь нёс на себе клеймо «невозвращенца». Сегодня, когда его гений официально признан во всём мире, «своим» его считают и в Америке, и в России. Его наследие постепенно возвращается сюда, в Петербург, откуда тот был изгнан революцией и новым режимом.

Детство Набокова прошло в России. И вот он — главный аргумент всех тех, кто стремится национализировать автора. Мол, именно эти годы принято считать основополагающими при формировании личности. И тут в спор вступают сторонники идеи Набокова-американца. Где же вы раньше были? После отъезда из страны представителя ненавистного большевикам дворянского сословия в СССР не печатали.

А ведь тот, несмотря на гонение, продолжал писать на русском. Публиковался под псевдонимом В. Сирин во французском журнале «Современные записки». Его читали, им восхищались. Но те, кто, как и он, оказался в Европе в эмиграции. В этот период из-под его пера вышли шедевры мировой литературы — «Дар», «Камера Обскура», «Защита Лужина», «Приглашение на казнь».

После 1938 года Набоков не напишет на русском ни одного произведения в прозе. Правда, «Лолиту», сделавшую его классиком при жизни, он всё же переведет на родной язык. Впрочем советский читатель до 1989 года может ознакомиться с гениальным текстом только в формате самиздата. А ещё — те самые письма, в которых многократный номинант на Нобелевскую премию пишет о всепоглощающей, совершенной, абсолютной любви — тоже на русском.

Отрывок из книги «Письма к Вере» Владимир Набоков

В швейцарском архиве собраны письма, фотографии, личные вещи семьи Набоковых. Вещи, которые, кроме всего прочего, рассказывают «потрясающую историю большой любви» (так об отношениях в семье пишут многие набоковеды). Их путь оказался таким же непростым, как и жизнь тех людей, память о которых они пронесли на себе через десяток стран и полсотни городов. Однако в какой-то момент могло показаться, что все эти раритеты тоже навсегда останутся в статусе «невозвращенцев».

Сын Веры и Владимира — Дмитрий, умер в 2012 году. Он завещал передать архив семьи петербургскому музею Набокова. Представители зарубежного фонда писателя столкнулись с бюрократическим нюансом: на коллекцию претендовали Музей-квартира на Большой Морской и музей-усадьба в Рождествено в Ленинградской области. И оба без какого-либо городского или федерального статуса. Первый — подразделение СПБГУ, второй - филиал ГБУ культуры Ленинградской области «Музейное агентство».

В городе создали координационный совет по спасению музея Набокова. Сделать музей-квартиру Набокова самостоятельным учреждением у Министерства культуры просило международное сообщество. Набоковеды из Франции и Японии писали открытые письма российским властям. Видимо, не были столь хороши в эпистолярном жанре, а, может, недостаточно пылко (по сравнению с самим Набоковым) признавались в любви к писателю. Так или иначе, музей на Большой Морской остался под эгидой Государственного университета. Но хранить архивы в Швейцарии — значит противиться последней воле Дмитрия Набокова, мечтавшего вернуть отца в Россию. Даже после его смерти. Здесь и появился Пушкинский дом.

«10 000 единиц хранения. Это 300 коробок. 30 июля архив прибыл в Пушкинский дом. И у нас была задача сделать масштабную презентацию перед общественностью. Мы решили сделать ее в рамках Культурного форума», — рассказывает Юлия Веретенова, заведующая литературным музеем Пушкинского дома.
Из-за пандемии форум перенесли. Набоков, наконец, оказался в России, но вновь — под угрозой оказаться закрытым в статусе «не для всех». «Недопустимо!», — решили в Пушкинском доме. И всё же открыли выставку. Пока временную. Она будет работать до 26 ноября. После — начнется работа по созданию уже постоянной экспозиции — «Набоковского кабинета». Впрочем, он откроет свои двери не раньше 2022 года.