Как написать книгу и не облажаться

Татьяна Млынчик написала свой первый рассказ в 12 лет. Ей понадобилось 22 года, чтобы ее талант оценило издательство «Эксмо». В июне 2021 года у девушки вышла книга «Ловля молний на живца». Действие в ней происходит в Петербурге, но среди узнаваемых пейзажей периодически творится настоящая фантастика. «Скамейка» встретилась с Таней, чтобы поговорить о том, как превратить свои фантазии в бестселлер, куда пойти учиться, чтобы стать писателем.

Скажи, пожалуйста, сколько времени прошло от мысли «я хочу стать писателем» до публикации собственного романа?

Как таковой этой мысли у меня не было — я с двенадцати лет пишу прозу, и еще в детском литературном клубе «Дерзание» нас звали прозаиками. Ты пишешь что-то год, два, три и начинаешь осознавать себя не только школьницей, абитуриенткой, журналисткой, но и в том числе автором прозы. Вслух называть себя писательницей я никогда не отваживалась, мне кажется, этим словом тебя могут наречь другие: читатели, аудитория. Я всегда говорила, что пишу прозу. Другое дело, что в какой-то момент начинаешь думать, как свою прозу где-то опубликовать. А когда берешься за большой текст, конечно, намереваешься увидеть его изданным. Так что отвечу тебе так: пишу интенсивно и осмыслено последние лет шесть.

Сколько раз за это время ты отчаивалась и сдавалась, и что помогало тебе двигаться дальше? Дай совет себе в прошлое или тем, кто только в начале пути.

Сомнения случались, когда сталкивалась с молчанием редакций, непрохождением в каком-то конкурсе — было обидно, но, с другой стороны, я понимала, что мне надо выписываться, не хватало каких-то навыков. Как-то раз у меня была полоса неудач, я бесновалась, а потом пошла курить на улицу и честно спросила себя: «Есть вариант, что я когда-нибудь перестану писать? Даже если не будет больше ни одной публикации, ни одного издания, ни одного выигранного конкурса, даже ни одного читателя?» И поняла: нет такого варианта. После того, как я призналась себе в этом, тревоги стали кусать меньше. Себе из прошлого могу дать совет регулярно задаваться вопросом, почему я берусь за тот или иной текст, какую задачу сейчас решаю.

Вообще, каково это — держать в руках собственную книгу? На что это похоже?

Это здорово и странно. Сложно поверить, что под этой обложкой находится текст, который ты создала, и эта живая книга отправилась путешествовать по миру, ее может прочитать кто угодно. То есть ты это больше не контролируешь. Что сделано, то сделано. Момент был волнительным, по внутренним ощущениям похоже на какую-то инициацию, как, например, когда замуж выходишь.

Ты довольна книгой, обложкой, редакцией, наконец, реакцией на выход книги? И совпали ли ожидание и реальность?

Я довольна обложкой, качеством книги, оформлением. Обложку делала дизайнер Мария Черникова, она подготовила несколько вариантов и учла мои пожелания, в итоге результат превзошел ожидания. Люди покупают книгу и оставляют отзывы, меня каждый день отмечают сразу несколько человек в Инстаграме. Если говорить об ожиданиях и реальности — я была удивлена тем фактом, что в условиях нашего рынка продвижением вынуждены заниматься сами авторы. Я работаю в пиаре последние десять лет, для меня продвижение и информподдержка продукта не составляет проблем. Но когда речь идет о собственной книге — становится психологически непросто. Сложно писать завлекающее описание, составлять письма в редакции журналов и критикам, это все вроде как не принято. Да и автор внутри меня говорит, что книга все скажет сама за себя. Но в то же время я понимаю, что если буду сидеть на месте, книга пройдет незамеченной и вряд ли будет продаваться. Поэтому стараюсь действовать.

Насколько я понимаю, опубликованная книга — это результат победы на литературном конкурсе. Расскажи, пожалуйста, подробности. Сколько у тебя было конкурентов? Какие были условия?

Роман оказался в издательстве после победы в литературной смене форума «Таврида» прошлым летом. О форуме я узнала от приятельницы, увидела, что на конкурс в издательские программы можно подать рукопись, и закинула свой роман. Спустя несколько месяцев узнала, что прошла на форум, и в августе поехала в Крым. Всего издательских программ было три, в нашем семинаре участвовали двенадцать человек, которых предварительно отобрали из всех заявок, но сколько их было, не знаю. По итогу семинара мастер, он же редактор издательства, выбирал победителя, книгу которого издадут. Я стала одним из трех победителей и попала в издательство «Эксмо». О том, что я победила, узнала в последний вечер на Тавриде, прямо на сцене. Это было неожиданно и волшебно.

Уверена, что после этого интервью появятся желающие попробовать повторить твой путь. Расскажи, что ты делала, на каких курсах училась, как выбирала у кого стоит учиться, у кого нет? Что самое сложное или неожиданное было во время обучения? Что вы проходили?

Училась в мастерской Андрея Аствацатурова и Дмитрия Орехова, прошла несколько курсов CWS (Creative Writing School). Сейчас существует много школ, и идут споры о том, можно ли научить человека писать. Я думаю, тут все индивидуально. Кого-то иной курс может сбить с толку, а кто-то из современных писателей обязан появлением на свет своих книг именно мастерам с писательских курсов. Мне школы дали точку опоры и понимание, куда двигаться дальше. А еще — среду единомышленников, эдакое пространство товарищества на почве общей страсти. Я продолжаю организовывать лекции Дмитрия Орехова, а еще иногда хожу на драматургические курсы: подход драматургов отличается обилием совершенно чумовых практических упражнений. Программы разные: кто-то читает лекции по литературе, кто-то передает наработки теоретиков сценаристки, кто-то делится личными лайфхаками. Всё зависит от темы курса и от мастера.

Знаю, что твою книгу читают не только друзья, но и семья, при этом в ней много шокирующих подробностей про пьяные вечеринки, наркотики, тайную жизнь мусорок, читая которые так и хочется спросить: «Таня, откуда ты это знаешь, неужели это все только вымысел?» Ответь, пожалуйста, на этот вопрос и заодно поделись, были ли или есть ли у тебя переживания на этот счет, каково это — пускать в свои фантазии родных и не только людей?

Если начать предполагать, что про твой текст скажут или подумают окружающие, то, пожалуй, лучше не начинать писать. Бывают вещи, которые я до поры до времени не показываю окружающим. Например, говорю мужу: «Есть новый рассказ. Он о следующем». Иногда муж выбирает не читать. А порой спокойно реагирует на какие-то дикие сюжеты. В любом случае, когда выпускаешь текст в мир, осознаешь: он может кого-то разозлить, кого-то ранить. Но может и порадовать. При любом раскладе во главе угла, на мой взгляд, должна быть абсолютная художественная свобода.

Мы немного знакомы, поэтому среди персонажей книги я узнала некоторых реальных людей. Какая реакция на это у реальных прототипов? Вообще, как много там вымысла и твоей жизни?

Книга частично основана на материале моих воспоминаний и дневников. Но как только разрабатываешь план, материал отделяется от тебя и становится на службу замыслу. Там есть клочки реальности, но что такое реальность вообще? Например, с Владом, который в сюжете фигурирует в нескольких главах, я на прошлой неделе пила вино в баре. Теперь он уважаемый врач, и именно он подсказал мне кое-какие медицинские моменты, пока я писала. А Витамин руководит собственной школой скейтбординга. Но были ли эти люди в обстоятельствах, которые я описываю? Произносили ли эти слова? Это вряд ли.

Спасибо, что поделилась! Расскажи, где ты писала книгу и как? Ездила в любимое кафе по утрам? Брала отпуск?

Писала в офисе после работы, дома, в отпусках. Специально для этого таскалась в офис каждые выходные. Милый образ девушки в кафе с ноутбуком и в солнечных лучах — не про меня. Я полгода не вылезала из текста, почти не занималась спортом, много курила. Всклокоченные волосы, красные глаза. Когда одета в какие-то мятые лохмотья и настолько увлечена работой, что забываешь себя, то внешний мир становится каким-то факультативным придатком. Было клево.

Поделись изнанкой книжки, литературной кухней: как много отказов ты получала? Какие страхи и тайные удовольствия появляются у человека в статусе писателя?

Парочка отказов, много молчания. Такой торжественный момент, когда первый раз садишься рассылать рукопись по издательствам — вокруг как будто звучит зловещая органная музыка, и ты абсурдно надеешься тут же получить ответы. А потом ничего не происходит неделю, две — органная музыка сменяется на Eyeofthetiger, и ты понимаешь, что пробежка будет долгой. Год после того, как заканчиваешь писать, и сразу не знаешь, что делать с текстом, болтает тебя из стороны в сторону: то думаешь, что надо продолжать упорно стучаться в издательства, то решаешь двигаться дальше и всё забыть. Я писала новые рассказы, повести, их где-то публиковали, а потом и шанс для рукописи подвернулся. Я думаю, надо просто регулярно писать и следить за открывающимися вокруг возможностями, не бояться показывать свои истории миру и так повышать шансы на их печатную судьбу. Но если эта печатная жизнь сразу не наступает, ни в коем случае не останавливаться, но работать, выписываться. Самое большое удовольствие для меня, когда получается создать историю из чего-то, о чем одновременно хотелось, но страшно было говорить. Исследовать вопрос, на который не существует правильного ответа. Объективизировать личный опыт так, чтобы людям было интересно тебя читать.

Ты сейчас, конечно, работаешь над следующей книгой? Что это будет?

Я люблю скалолазание. Там, прежде чем полезть трассу, надо постоять под ней и, задрав голову, как следует обдумать текущий расклад. В этом моменте сейчас и нахожусь. Но скальники, подбитые автофикшеном, и обвязка из парочки диких заделов уже на мне.

Скальники — это обувь для скалолазов, это я знаю. А что такое «автофикшен»?

Это такой метод письма, который предполагает, что ты создаешь фикшн, отталкиваясь от собственной биографии.
Это занимает меня сейчас, потому что в методе я еще не до конца разобралась, а бродить по неизведанному пространству — как квадрат за квадратом открывать черную карту в компьютерной стратегии — тревожно, рискованно и чертовски увлекательно.

Читайте на «Скамейке» интервью с художником Александром Горыниным, который сам благоустраивает набережную Пряжки.