Я впервые увидела в канистерапии питбуля, собаку, которую считают чуть ли не самой агрессивной.То, что питбуль — собака-убийца — это стереотип, созданный нашим социумом. Почитайте историю возникновения породы, и все станет понятно. Питбуль — это компаньон. У него может быть высокий уровень агрессии к другим собакам, но не к человеку. Я говорю про чистую породу, естественно. Если собака родилась от агрессивных, плохо выращенных родителей, то дальше с ней скорее всего будет то же самое. Большинство питбулей к человеку не агрессивны, и при хорошем, грамотном подходе, дрессировках и своевременном воспитании вырастает потрясающая собака. Наш питбуль Мирра вообще удивительная, она считывает эмоции, она работает с самыми сложными клиентами в интернатах, в детском доме в Павловске. Нет собак убийц, но есть то, что в собаке заложено. Например, если взять добермана — это собака, которую создали для охраны. И в канистерапии доберманы, конечно, это редкость. А вот питбули — не редкость. У нас Мирра — уже третий питбуль в команде.
До какого возраста собака может работать?Все индивидуально и зависит от ресурсов собаки. Например, я начинала со своим лабрадором Лэйлой, когда ей был год, сейчас ей девять. В прошлом году я вывела ее, так сказать, на пенсию. Лэйле уже тяжело физически — стали суставчики болеть, и эмоционально она не может долго работать с тяжелыми клиентами. У нее уже нет ресурсов отдавать столько, сколько надо. Иногда мы выезжаем на что-то очень спокойное, потому что ей это тоже нужно, она жила всю жизнь в общении с людьми, она тянется к ним и очень радуется, когда мы куда-то приезжаем. Лэйла пятнадцать минут пообщается и лежит счастливая наблюдает. В физическую реабилитацию, которая подразумевает активную работу, я ее уже не возьму. У нас есть маленькая собачка Гайка, которой уже 12 лет. У нее уже и дочка в канистерапии. Гайка ездит на чтение с детьми, но у нее уже щадящий режим.
В терапию мы берем собак не раньше года, когда все молодые вихры проходят, и каких-то сюрпризов скорее всего не будет. А вот стареньких собачек уже не возьмем. Вот приходит волонтер, рассказывает о своей собаке, что она хорошая, дружелюбная, но ей 9 лет. Такая собака не привыкла работать с людьми, и для нее канистерапия будет большим стрессом, потому что это серьезная нагрузка. Не всегда физическая, больше эмоциональная.
Расскажите подробнее о проектах организации «Собаки для жизни».
«КниГАВ»
— проект чтения собакам, который работает с 2015 года. Всего у нас уже 13 площадок. Основная цель «КниГАВ» — повышение мотивации к чтению у младших школьников 7-10 лет. Ребятам может не нравиться читать вслух из-за: психологических зажимов, если в школе или в семье какие-то сложности, логопедических проблем, которые тормозят ребенка и не всегда родители это видят. Часто культуре чтения не уделяют должного внимания и детей буквально заставляют брать книги в руки. Естественно, ни о какой радости и мотивации тут речи быть не может. Это что касается нормотипичных детей. Также мы занимаемся с детками с особенностями — это и малыши с задержкой психического развития, которым важен особый подход в таком деликатном деле, и слабослышащие дети.
Второй наш проект «Особые собаки для особых людей». Мы работаем с клиентами с ограниченными возможностями и проводим реабилитационные занятия. Проект очень многогранен. Изначально мы работали с детьми в детском доме №4 в Павловске. Приезжали в 7 корпус, самый тяжелый, в котором дети с множественными нарушениями развития. Цель занятий — улучшение эмоциональной сферы, расширение коммуникативных навыков, открытие новых сенсорных возможностей. Последнее — очень важно, потому что, находясь в условиях закрытых учреждений на одной кровати, никаких сенсорных навыков ребенок практически не получает. А собака — это вообще огромный сенсорный взрыв: ее можно и пощупать, и погладить, она теплая, облизнет, язык шершавый, мокрый.
Когда дети вырастают, они переходят в интернат — мы присоединились к интернатам №3 и №7 и вместе с организацией «Перспективы» обеспечивали в рамках проекта преемственность перехода.Потому что когда ребенка переводят из детского дома, бросают его в новое место с другими людьми — это очень большой стресс. Даже не передать насколько большой. Мы вместе с другими специалистами оставались с детьми после перехода, то есть ребенок из детского дома приходил в интернат, а там снова мы — что-то, что ему уже знакомо. Мы поддерживали детей на новом месте, так им было немножко полегче, у них сохранялись приобретенные ранее навыки. Но это продолжилось недолго, потому что началась пандемия, и все интернаты закрыли для посещений, только недавно снова открыли детский дом в Павловске.
Вторая грань проекта — это работа с детьми с расстройством аутистического спектра (РАС). Здесь собаки помогают развивать коммуникативные навыки — это для таких деток первостепенно. Словом, задачи все те же, но другая программа.
И третья грань — это занятия с детьми и взрослым с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) в центрах социальной реабилитации (ЦСР). Сейчас мы работаем в двух районах — Василеостровском и Невском. В Василеостровском мы пока занимаемся только со взрослыми. С декабря месяца каждую неделю туда выезжали. В Невском районе есть и взрослое отделение, и детское. Последний месяц наш психолог проводила занятия с детками с синдромом Дауна. Задачи такие же: развитие коммуникации, улучшение эмоциональной сферы.
Для людей с ОВЗ очень мало мест, особенно для взрослых, где они могут получить необходимые для них занятия, где они могут просто пообщаться.
Ребенку чуть проще, есть детские центры, родители туда-сюда таскают, с психологами занимаются. А когда человек вырастает, про него государство, как правило, забывает, остаются только ЦСРы и тот набор услуг, которые ЦСР предоставляет. Мы своими занятиями разбавили их быт, и им это очень нравится.
Психологи ЦСРов и наши специалисты проводили диагностику, отметили улучшения — люди начинают выходить на иной уровень общения, они начинают понимать некоторые эмоции, не только свои, но и чужие, это очень важно при общении. Через собаку это очень хорошо видно, потому что нет той зажатости, которая происходит при общении с себе подобными. Особенно когда это взрослый человек, которому всю жизнь было тяжело общаться, он уже испытывает стеснение и страх. А общаясь через собаку, мы это все снимаем, смягчаем.
Здесь можно провести параллель. Когда мы приходим в любое незнакомое место, например, на крупное мероприятие, где много важных людей, нам же тоже тревожно и страшно. Я обычно всегда переживаю. Но если я беру с собой собаку, мне уже ничего не страшно. Когда ты входишь в комнату, все сразу: «Ой, собачка!». Мгновенно меняется атмосфера, и на меня уже смотрят иначе, и мне легче общаться с людьми. Какой бы человек по социальному уровню ни был, на какой бы ступеньке ни стоял, при общении с животным он становится таким, какой он на самом деле есть, а вот при общении с человеком он занимает ту позицию, которая для него сейчас необходима. Когда ты общаешься с собакой — неважно кто ты, депутат или уборщица. Конечно, некоторые умеют скрывать свои эмоции.
Получается, собака — некий проводник?Ну да, такая «прокладочка» между людьми, позволяющая найти какие-то точки соприкосновения. Например, они начинают говорить про собаку. Это очень четко прослеживается, когда мы приезжаем в пансионат для пожилых сети «Опека». Человек, когда стареет, становится несколько занудным или наоборот очень молчаливым, замыкается в себе. Пожилые люди, как правило, находясь в условиях закрытого пансионата, перестают общаться. А здесь они выходят на контакт через собаку. Восклицают: «Собаченька!» Рассказывают: «А вот у меня была собака в таком-то лохматом году», -— и между собой начинают общаться, иногда на позитивной ноте, иногда, наоборот, завязывается спор. То есть они начинают о собаке, а продолжить уже могут про космос. Собака — это как искра, которая помогает разгореться беседе.