Мы наш, мы новый мир построим: гид по жилым домам эпохи конструктивизма

Чтобы исправить эту несправедливость, мы подготовили гид по самым интересным зданиям ленинградского авангарда. Сегодня речь пойдет о жилой застройке; в следующей статье обещаем рассказать об общественных и промышленных зданиях.

Ул. Рубинштейна, 7

Начнем с самого яркого (и самого спорного) типа конструктивистских жилых зданий. Дома-коммуны — не просто новая форма строительства, а попытка сформировать жизненный уклад «человека нового типа»: минимум частного, максимум общественного.

Самый известный дом-коммуна в Петербурге находится на улице Рубинштейна: его аскетичный фасад с крошечными балкончиками сразу выделяется на фоне пышных фасадов исторического центра. Группа молодых инженеров и писателей на паях выстроили его по проекту архитекторов А.А. Оля (кстати, ученика Лидваля) и К.А. Иванова. В доме было 52 компактных квартиры, от одной до четырех комнат; все двери выходили в общий коридор. Личные ванны из проекта исключили — то ли из экономии, то ли как буржуазный пережиток. Кухонь в квартирах тоже не было: предполагалось, что женщин пора избавить от «кухонного рабства», а питаться жильцы будут в столовой на первом этаже. Кроме столовой, в доме были собственный детский сад, парикмахерская, а на крыше размещался солярий. Внизу был гардероб, чтобы жильцы и их гости могли сдать верхнюю одежду и подняться в квартиру налегке.

Новые жильцы с огромным энтузиазмом въехали в «Дом радости» (так они его поначалу называли между собой). «В доме было шумно, весело, двери квартир не запирались, все запросто ходили друг к другу, — вспоминала поэтесса Ида Наппельбаум. — Иногда внизу в столовой устраивались встречи с друзьями, приезжали актеры после спектаклей, кто-то что-то читал, показывали сценки, пели, танцевали». Но вскоре наступило разочарование. Жильцам довольно быстро надоело мыться в общих душевых и есть в общей столовой, а звуконепроницаемость в доме была «такой идеальной, что если внизу, на третьем этаже, играли в блошки или читали стихи, у меня на пятом уже было все слышно вплоть до плохих рифм», — как писала еще одна знаменитая жительница дома поэтесса Ольга Берггольц. Так что у «Дома радости» вскоре появилось другое прозвище, которое и вошло в историю — «Слеза социализма». Говорят, что даже Киров, проезжая по Рубинштейна, как-то заметил, что «Слезу социализма» следует заключить в стеклянный колпак: во-первых, чтобы она не развалилась, а во-вторых, чтобы при коммунизме видели, как не надо строить.

Сейчас в «Слезе социализма» почти ничто уже не напоминает о коммунальном прошлом. В начале 1960-х дом полностью перепланировали: квартиры снабдили ванными и кухнями, а общие помещения первого этажа переделали в жилые.

Троицкая площадь, 1

Общество бывших политкаторжан, основанное в 1921 году, оказывало помощь бывшим узникам царского режима. Именно для них и их семей по проекту архитекторов Г.А. Симонова, П.В. Абросимова и А.Ф Хрякова был построен дом-коммуна в самом что ни на есть историческом центре — прямо напротив Петропавловской крепости. (Такое расположение не очень типично для конструктивистских зданий: обычно их строили на тогдашних окраинах; но иногда, если проект был идеологически важен, его «пускали» в центр).

Дом, состоящий из трех шести- и семиэтажных корпусов, вмещает 200 квартир: двух- и трехкомнатных, из расчета один человек на одну комнату. Кухонь в квартирах не было (это характерно для всех домов-коммун): их заменяли электрифицированные шкафы для подогрева пищи; зато в каждой квартире была ванна. Да и инфраструктура была завидной: зал на 500 мест с киноустановкой и эстрадой, столовая-ресторан, библиотека, детский сад, магазин, гостиные и комнаты для занятий, а также музей каторги и ссылки (большинство общественных зон располагались на первом этаже, и благодаря их ленточному остеклению возникает ощущение, что здание парит над землей). В подвале была устроена прачечная, на крыше — солярий и видовая площадка.

К сожалению, политкатаржанам почти не пришлось порадоваться светлому будущему. Обществу оставалось существовать считанные годы: в 1935 году оно было расформировано, а его участники снова стали жертвами репрессий — уже сталинских.

Ул. Тракторная

Район метро «Нарвская» — настоящий музей конструктивизма под открытым небом. Это первый полноценный жилой квартал нового Ленинграда: именно здесь были построены первые в советском Ленинграде школа, райсовет, большой ДК, одна из первых фабрик-кухонь, и наконец — один из первых жилмассивов для рабочих.

Жилмассив на Тракторной — первая попытка типизировать жилое строительство. Ее авторы — легенды ленинградского конструктивизма: А.И. Гегелло, А.С. Никольский, Г.А. Симонов (последний специально ездил перенимать опыт в Швецию и Германию). Жилмассив занимает всю небольшую (320 м) Тракторную улицу и представляет собой шестнадцать трех- и четырехэтажных корпусов с выразительными полуарками на угловых домах, объединяющих все строения в единую композицию. Если присмотреться, становится ясно, что дома не повторяют друг друга зеркально, и это сделано не просто для красоты, а для функциональности: чтобы не отнимать свет у жилых комнат, все лестничные клетки обращены строго на север, поэтому на северной стороне выходы из домов устроены во двор, на южной — на улицу.

Жилмассив строили в режиме жесточайшей экономии, поэтому в ход шло буквально что придется: трамвайные рельсы в качестве перекрытий, кирпичи от старых домов. В квартирах не было ванн: советская промышленность их еще не выпускала. Зато планировка была максимально удобной: проходных комнат при проектировании избегали, в каждой квартире было сквозное проветривание, в комнатах были встроенные стенные шкафы, на кухнях — холодные шкафы для хранения продуктов.

Квартиры в домах были двух-, трех- и четырехкомнатными. А.И. Гегелло вспоминал, что здесь предполагалось три типа заселения: «квартиры в составе жилой кухни-столовой и двух спален из расчета заселения одной семьей — 20%, квартиры в три комнаты с отдельной кухней, которые могли быть заселены в случае необходимости двумя семьями — 65%, квартиры в четыре комнаты с кухней на две семьи — 15%». Правда, из-за острой нехватки жилья почти все квартиры в итоге стали коммунальными.

Но важно понимать, что в сфере жилья для рабочих и это было настоящим прорывом. Мы привыкли сравнивать советскую застройку с роскошными доходными домами «старого фонда» с их пятиметровыми потолками и громадными залами, но фактически в этих роскошных квартирах до революции жил ничтожный процент населения Петербурга. Рабочие и их семьи ютились в чудовищных условиях, снимая зачастую не комнаты даже, а углы и койко-места; и для них такое «жилье нового типа» действительно становилось сбывшейся мечтой.

Наб. Карповки, 13

Несмотря на декларируемые принципы всеобщего равенства, в молодой советской республике мгновенно возникло новое расслоение. Поэтому наряду с жилмассивами для рабочих уже в раннесоветском Ленинграде строилось «элитное жилье». Яркий пример — Первый жилой дом Ленсовета на набережной Карповки.

Это здание, построенное Евгением Левинсоном и Игорем Фоминым, состоит из трех основных объемов: вогнутый шестиэтажный центральный, выходящий на Карповку, и два пятиэтажных боковых. Для защиты от наводнений здание поднято на облицованную камнем платформу; на уровне второго этажа проходит воздушная открытая галерея, а со стороны двора — парящие наружные лестницы. Как и положено элитному жилью, здание обособлено: дом и двор ограждены высоким каменным забором с орнаментами. Планировалось даже построить для жильцов отдельный пешеходный мост через Карповку, ведущий прямо к дому, но эту идею не реализовали.

В этом доме, уж конечно, не было никаких коммуналок: все 76 квартир были трех-шестикомнатными, а некоторые — даже двухуровневыми. Внутренняя отделка тоже была роскошной по раннесоветским меркам: дубовые внутриквартирные лестницы, ванны (как видите, для административной элиты они нашлись), встроенная мебель. На первых этажах была предусмотрена вся инфраструктура — детский сад, механическая прачечная, парикмахерская, магазин, а на крыше — правильно, солярий.

Проспект Елизарова, 4, 6, 8, проспект Обуховской Обороны, 95, ул. Ольги Берггольц, 3, 5, 7

Палевский жилмассив — один из самых нетипичных проектов ленинградского авангарда: этот «город-сад», казалось бы, полностью противоречит доминировавшей тогда идее «общего быта». Жилмассив состоит из 19 преимущественно двухэтажных домов (есть и трехэтажные). Только четыре дома выходят на улицы: остальные обращены к утопающим в зелени огромным дворам, а в центре комплекса устроен регулярный сквер с фонтаном. Гуляя здесь, можно напрочь забыть о том, что в трех минутах ходьбы находится станция метро, а чуть дальше —множество промышленных предприятий.

Интересно, что двухэтажные дома представляют собой своего рода «советские таунхаусы»: двери каждой квартиры или пары квартир выходят прямо во двор. Как пишет Елена Первушина в книге «Ленинградская утопия: авангард в архитектуре северной столицы», такие постройки были характерны для Скандинавии и Британии, где они позволяли людям с небольшим достатком получить собственный дом при довольно плотной застройке. Жильцы утверждают, что и сейчас уклад жизни здесь напоминает деревенский: соседи знают друг друга, здороваются, сообща решают проблемы.

Как ни странно, Палевский жилмассив не был «элитным жильем» для номенклатуры: архитекторы А.И. Заозерский и Н.Ф. Рыбин спроектировали его для рабочих окрестных заводов. Несмотря на кажущуюся простоту, архитектура жилмассива очень разнообразна: здесь буквально нет двух абсолютно одинаковых зданий. Но за счет повторяющихся деталей (например, характерных арок, обрамляющих окна и двери) все здания выглядят как единый ансамбль.

Также читайте на «Скамейке» текст «Жилая промышленная зона» о том, станут ли старые петербургские фабрики комфортными лофтами, и историю пяти петербургских домов-отсылок к более старым строениям.