Виза, которая у меня была, действовала полгода, дальше надо возвращаться и менять. А я решила заодно поменять и место — остаться в Китае, но отправиться в другой город — опять кочевник во мне проснулся. С собой позвала лучшую подругу, она согласилась, только ей год нужно было доучиться. Она не педагог по профессии, а врач-психиатр, но знает язык, а в Китае, если у тебя европейская внешность и ты знаешь английский, значит, у тебя есть работа. Правда, по их законам, преподавать язык в Китае имеет право только носитель, а у меня же русский родной, так что уже в Линьи работала я не вполне легально. Как я теперь думаю, в Линьи школа была проверенная, на короткой ноге с полицией, поэтому всё было в порядке. А в той школе, откуда нас депортировали, видимо, жили по принципу «кто не рискует, тот не пьёт шампанское». Мы с подругой, кстати, его пьём.
Пока год ждала подругу, зарабатывала репетиторством и онлайн-уроками в
Skyeng. Ещё окончила курсы бортпроводников — это я только вернулась, не знала, чем себя занять, вот и пошла на новую авантюру. Первую помощь оказывать училась, пожары тушить, со всем справилась успешно. На работу в авиакомпанию устраиваться не стала, как раз стало пора опять в Китай. Но сертификат от «
Аэроскул», что я прошла курс обучения по программе «Основы работы бортпроводника» у меня лежит. Может, пригодится, ещё не вечер.
Когда собрались ехать, был вариант отправиться через проверенное агентство, с которым я ездила в первый раз. Но в
WeChat, это китайская соцсеть, на нас вышли две девушки и предложили работу, где зарплата была в разы выше. Мы не знали и до сих пор не узнали, кто эти девушки, как называется их агентство, даже название школы. Но мы поехали — это алчность, да. Когда приехали, увидели над входом в школу надпись: «Because of his love for teaching practice only because of sex». Это даже не перевести нормально. Но было уже поздно разворачиваться. Это был март 2019 года.
Город, куда мы приехали, назывался Хэцзэ русскими буквами, а если английскими — Heze. Это стало поводом для шуток. Тем более, что в отличие от Линьи, Heze — совсем провинция, на улицах можно встретить кур и другую деревенскую живность. Возникает вопрос: зачем им там английский? Видимо, это престижно. Родители всё время делали селфи: я, ребёнок и наш европейский преподаватель английского. Даже если ребёнок не знает по-английски ни одного слова — это уже успех. Но вообще, дети там хорошие, старательные. Я работала с малышами, 5−6 лет, с ними гораздо проще, чем с нашими. В России я как-то преподавала в детском саду и до сих пор вспоминаю оттуда Матвея, который обзывал всех огурцом. Зато по-английски: cucumber. Ну понравилось слово и давай на всех кричать: ты кьюкомбе, ты тоже кьюкомбе! В Китае такого не было. На уроке всегда был воспитатель, который знает английский и китайский, он всегда мог разъяснить неясные моменты или навести порядок.