Совы, орлы, скарабеи и первые кооперативы: гид по модерну Большого проспекта Петроградской стороны

Сто с небольшим лет назад Каменноостровский проспект называли Елисейскими полями Петербурга — он был (да и остается) одной из самых красивых магистралей города. А еще Каменноостровский — настоящий музей северного модерна под открытым небом (хотя модерном наша мини-экскурсия не ограничится). Практически каждое здание на Каменноостровском так или иначе заслуживает внимания. Обо всех мы, конечно, рассказать не беремся — выбрали лишь несколько самых, на наш взгляд, интересных.

Хотя Большой проспект Петроградской стороны — одна из старейших магистралей города (он появился еще в 1730-х, а нынешнее название получил в 1806 году) — таким, каким мы его знаем и любим, он стал лишь в начале XX века после постройки Троицкого моста, соединившего Петроградскую сторону с Центром. За каких-то 15 лет Петроградка из сонного предместья с деревянными домами и немощеными улицами превратилась в один из самых дорогих и респектабельных городских районов, вторым центром. Именно поэтому на Большом проспекте так велика концентрация модерна: период его застройки совпал с пиком моды на этот архитектурный стиль. Для нашей прогулки мы выбрали восемь домов в стиле модерн на Большом проспекте — хотя на самом деле их здесь гораздо больше.

Начнем с самого, пожалуй, красивого дома на Большом проспекте. Это здание, построенное в 1906-1907 гг. архитектором Ипполитом Претро для купеческой вдовы Татьяны Путиловой, — один из лучших образцов северного модерна в Петербурге. Дом, созданный под влиянием финского национального романтизма, занимает целый квартал и на первый взгляд напоминает то ли огромный утес, то ли средневековую крепость.

Декор привлекает мрачной красотой: монолитные стены из серого гранита и серой же фактурной штукатурки, стрельчатые порталы подъездов, похожие на пещеры, фигурки сов над главным входом (здание так и называют «Дом с совами»), майоликовые вставки на фасадах, ажурные решетки балконов, окна и эркеры причудливых форм. Неудивительно, что в 1912 году дом получил серебряную медаль на городском конкурсе фасадов. Десять лет назад здание полностью отреставрировали.

Это эффектное здание построил в 1910-1913 гг. архитектор Иосиф Долгинов, много работавший на Петроградской стороне (кстати, он же стал одним из первых жильцов этого дома). Заказчиком был Борис Урвич — доктор медицины, известный специалист по женским и детским болезням. Фасад щедро декорирован орнаментом и лепниной в восточном духе; главное же украшение здания — необычная колоннада на мансардном этаже.

Этот дом по заказу крупного подрядчика А. Виноградова в 1912-1913 гг. построил архитектор Александр Барановский (заканчивал строительство, впрочем, другой архитектор — Николай Прокопович). Самое интересное здесь — декор фасадов, в котором использовалась крайне редкая для Петербурга египетская и персидская символика — лотосы, скарабеи, крылатые солнечные диски, кобры, геометрические узоры. Чем дольше смотришь — тем больше деталей открывается.

Внутренняя отделка дома когда-то не уступала внешней. Сейчас от нее, правда, мало что осталось. Впрочем, в одной из парадных, на промежуточной площадке последнего этажа, сохранился старинный фрагмент наборного витража (к сожалению, закрашенный масляной краской). Раньше такие витражи были во всех окнах лестничной клетки, но в 1992 году их демонтировали при установке лифта.

Пятиэтажный дом с огромными арочными окнами на первом этаже и краснокирпичными вставками на фасадах принадлежал Ведомству учреждений императрицы Марии. Ведомство занималось благотворительностью: в его ведении были дома призрения, женские гимназии и институты благородных девиц, больницы, приюты, богадельни. Это была крупная и влиятельная организация: только в Петербурге в начале XX века ей принадлежало около 60 зданий. В том числе десять доходных домов, которые для Ведомства были важной статьей доходов.

Один из этих домов в 1903-1905 гг. построил Герман Гримм — штатный архитектор и инспектор строительной части Ведомства. Сам Гримм тоже стал жильцом этого дома — он въехал в 1904-м и прожил здесь до самой своей смерти во время блокады, в 1942-м.

Этот элегантный дом, состоящий из двух шестиэтажных лицевых корпусов с мансардами и трех дворовых флигелей, построил архитектор Сергей Корвин-Круковский для инженера-технолога К. Соколовского. Здание построено на изгибе проспекта, и архитектор выгодно обыграл это расположение: средняя часть здания углублена внутрь участка, подчеркивая изгиб магистрали и визуально расширяя пространство. Фасад, выходящий на Большой проспект, украшен эркерами и фигурными щипцами. А на фасаде, выходящем на Петропавловскую улицу, над окнами первого этажа можно разглядеть медальоны с изображением рыб.

Кстати, в 1915-1916 гг. в этом доме успел пожить легендарный инженер, изобретатель самолетов и вертолетов И.И. Сикорский. А в соседнем, №81, жили еще две легенды русской авиации: первая в стране женщина авиатрисса Лидия Зверева-Слюсаренко и ее муж, авиатор Виктор Слюсаренко.

Это здание, тремя фасадами выходящее на Большой проспект, набережную Карповки и Петропавловскую улицу, построил в 1911-1912 гг. архитектор Василий Вейс. Заказчицей была Антонина Дмитриевна Барановская — жена инженера и директора правления «Русско-Балтийского судостроительного и механического акционерного общества» В.П. Барановского. В этом же доме располагалась и контора акционерного общества, Ленин в 1917 году несколько раз встречался с Леонидом Красиным.

Центральный фронтон фасада когда-то венчала огромная, двухметровая в размахе крыльев, металлическая скульптура орла. Автор скульптуры — Артемий Обер, тот самый, что создал орла на здании дома Зингера. Орел был настолько узнаваем, что служил жителям района ориентиром («от орла налево»), а здание в народе так и называли «Дом с орлом». К сожалению, в 1990-е скульптуру, уже находившуюся в аварийном состоянии, демонтировали. Куда она исчезла после этого неизвестно — даже после реставрации дома в 2013 году на место ее не вернули. Зато вернули вторую башенку, которая долгое время была утрачена.

В парадных дома частично сохранилась историческая отделка: в том числе невероятно красивые витражи, оригинальные двери, напольная плитка, лепнина и финские изразцовые печи.

Это здание — яркий пример перехода от модерна к неоклассике. Архитектор Алексей Бубырь, один из классиков северного модерна, построил его по заказу мужа своей сестры — владельца фортепианной фабрики Diederichs Frères Андрея Андреевича Дидерихса.

Изначально Бубырь планировал оформить фасад в своем любимом стиле северного модерна. Но заказчик отверг этот проект (возможно потому, что тогда, в 1912-1914 гг., модерн уже выходил из моды). Дорабатывал его другой архитектор — Николай Васильев. И хотя в окончательном варианте еще можно разглядеть черты модерна, все же он больше относится к неоклассике: с ее пилястрами, капителями, кариатидами и гербами в простенках. Правда, под всей этой неоклассической пышностью на дверях парадных можно разглядеть фигурки сов — типично модерновых.

К началу XX века подавляющее большинство петербуржцев жили в съемных, а не собственных квартирах. Выбора у них не было: особняки были доступны лишь избранным, а остальным приходилось снимать жилье в доходных домах (которые принадлежали одному владельцу и строились специально для сдачи квартир внаем). При этом цены на аренду в Петербурге в начале века были в два раза выше среднеевропейских и продолжали неуклонно расти, а владельцы доходных домов, пользуясь своей монополией, не всегда даже заботились о приличном содержании зданий. Но в начале XX века ситуация начала постепенно меняться: в Петербурге появились первые жилищные кооперативы. К 1914 году их было уже около десятка.
Одним из таких кооперативов было товарищество «Совладение». Первый дом «Совладения» на пересечении Большого проспекта и набережной Карповки построили в 1912 году архитекторы Александр Дальберг и Константин Кофендерфер. Участники кооператива покупали квартиры в еще не построенном доме: на момент старта продаж в нем не было даже фундамента (сегодня такая схема абсолютно привычна, в те же времена казалась чем-то новым и рискованным). Желающие вступить в кооператив должны были уплатить первый взнос (около четверти от стоимости квартиры); остальные деньги вносились постепенно, под 7% годовых.

Дом «Совладения» состоял из 36 квартир. Денег дольщиков хватило не только на красивую внешнюю отделку в стиле модерн, но и на суперсовременную «начинку»: внутри были лифты, мусоросжигательные печи, телефоны (почти во всех квартирах плюс общедоступные аппараты в каждой парадной). Более того, правление «Совладения» даже выкупило землю под домовой сад. Правда, радоваться жильцам пришлось недолго: после революции их квартиры национализировали. Многие к тому моменту еще даже не успели выплатить полную стоимость своего жилья.

Читайте гид по жилым домам эпохи конструктивизма и о домах, иронично именуемых капромом.